Окопники

Развязали толстого, он испуганно оглядывался. А погоны у него солдатские, даже ефрейторских угольников на рукавах нет.

— Кто ты? — спросил Нестеров по — немецки.

— Их арбайт кюхе, — испуганно ответил немец. Все ясно: повара принесли.

— Тьфу! — плюнул с досады Малахов. — Такую даль тащили. А по вид)' — полковник и даже генерал…

Пришел из штаба полка переводчик. Повар оказался словоохотливым. Рассказал: вчера ему было приказано готовить в два раза больше. А из прежней роты осталось совсем мало в живых: «аллее капут» от советской артиллерии.

— Не стреляйте меня! — просил повар. — Гитлер капут!

Увели немца в штаб полка. А фрицы, наверно, хватились своего повара и, не поевши, натощак, пошли с такой злостью в наступление, забросали гранатами каменную баррикаду, но откатились назад, когда батарея Инкермана шарахнула по ним шрапнелью.

Все меньше оставалось защитников на симферопольском шоссе. Раненых отправляли недалеко отсюда, в госпиталь Инкермана.

— Выстоим! — ободрял всех моряк, хотя уже был два раза ранен, рука перевязана бинтом и сильно хромал.

Ночью со стороны Инкермана послышались шаги. Все взялись за винтовки — шаги затихли. Но кто-то один тихо подходил сюда.

— Стой! — крикнул лейтенант.

— Где здесь командир? — голос из темноты показался Нестерову знакомый.

— Идите сюда, но осторожнее, камни под ногами, — преду предил Нестеров

— Ну и замаскировались, пройдешь мимо и не заметишь, — говорил подходивший. Он опустился в окоп и представился: — Командир роты младший лейтенант Родин.

— Зорька! — вскрикнул Виктор и обхватил товарища.

— Вот не ожидал! — радовался Зорька. — Сейчас я приведу всю роту.

Оттуда, из ночной темноты, зашагали солдаты. Они все подходили и подходили, спускались в окоп, встречали их радостно, потеснились в окопах, заговорили, кто-то уже нашел своих земляков. Немцы, услышав здесь движение, бросали ракеты.

— Спасибо за освещение, — Родин взглянул на своего товарища. — Похудел ты, одни глаза горят.

— И ты не лучше, — отозвался Виктор и позавидовал. — Большая у тебя рота.

— Прежняя рота почти вся полегла у Северной бухты, — вздохнув, сказал Родин. — И фрицев там немало уложил! — Эти, кого привел, почти все из нового пополнения.

— Откуда они?

— Наши кубанцы. Но никого нет из Геленджика, из твоей станицы гоже нет, я их всех расспросил.

— А откуда они?

— Из Армавира, Кропоткина, из Тихорецка.

— Рабочий народ. Но здесь мы все — севастопольцы, — задумчиво сказал Виктор. — Наверно, после войны пригласят нас сюда? Или не пригласят?..

— Извини, Зорька, тебе надо отдохнуть, а я к тебе с разговорами. Соскучился по тебе, по всем товарищам из нашего Краснодарского училища, вот и дую речи. Пойдем в землянку, там даже матрац есть.

— Разбуди меня через час, — просил Зорька.

— Сам проснешься, как начнут фрицы давать концерт.

И верно, чуть только показался край горячего солнца, фашисты сразу же пошли в атаку.

— Без команды не стрелять! — крикнул Нестеров. — Пусть подходят ближе.

И Зорька вскочил. Протер глаза, смотрел на подходивших немцев, покачал головой: много… Схватил свой автомат, прицелился.

— Огонь! — крикнул что есть силы Нестеров.

И сразу же отозвались два ручных пулемета из роты Родина, загремели винтовочные выстрелы. Но гитлеровцы, укрываясь за камнями, быстро перебегая, подобрались уже совсем близко.

— Приготовить гранаты! — скомандовал Нестеров.

И в ту же минуту ударила батарея Инкермана, Били орудия по наступающим фашистам. Напрасно кричали немецкие офицеры, но солдаты, показывая спины, быстро убегали.

— У — у, гады! — кричал Зорька Родин и посылал автоматные очереди вслед удиравшим фрицам.

Пахло пороховым дымом. Бойцы из нового пополнения осмелели, заговорили возбужденно, даже послышался смех.

— Ну, молодцы артиллеристы! — радовался Зорька Родин. — Как они всех севастопольцев выручают. А тридцать пятая батарея вот дает жизни фрицам! Снаряды по полтонны, шуршат в воздухе. Спасибо артиллеристам. Виктор, вы здесь их видели? Из этой, инкерманской батареи?

— А где их увидишь? Они, может, еще дальше Инкермана. Но корректировщики заходили к нам: молодые ребята, хорошо математику знают. Наша позиция недалеко от немцев, но ни разу от своей батареи по ошибке не получали.'

— Нестеров взглянул вверх. — Вот черт, опять рама кружит. Товарищи, никакого движения! Воздух!

Все приткнулись в камнях, кто где был, и голосов даже не слышно.

— Так и знай, сейчас «юнкерсы» пожалуют, — проворчал Зорька Родин.

И верно, рама — разведчик улетела, а на смену ей мчался «юнкере», развернулся дал очередь по каменной баррикаде и взмыл вверх. И опять с воем вниз…

— На испуг берет, — заключил сержант Петров, рядом присевший с Нестеровым.

Кружил «юнкере», выглядывая добычу, круто прошел в пике. Произошло неожиданное: сержант Петров схватил ручной пулемет и дал в самолет очередь — «юнкере» вспыхнул, потянул к своим и там, за каменными скалами, раздался взрыв. Все это произошло гак неожиданно…

Первым Петрова поздравил Зорька Родин. Он бурно радовался, пожимая руки сержанта:

— Вот это по — севастопольски!

Нестеров крепко обнял Петрова. Спросил:

— Это первый?