Окорок единодушия

«Что вам нужно, дети, мои? чего просите вы, преклоняя колени на камнях помоста нашего священного монастыря?» — Так спросил седой приор молодую чету.
По скромной одежде было видно, что они простые поселяне; но он был видный молодец, она была красавица, хотя оба они были простые поселяне.
«Уж год и день прошел с тех пор, как мы повенчались, — сказал он, — и с того часа не изменилась, не ослабела наша любовь.
Верны мы были друг другу, любим, как прежде, друг друга больше всего на свете; ни в деле, ни в слове, ни в мысли, не было между нами несогласия ни на одну минуту.
Клянемся мы в том, благодарим за то Владычицу Небесную, Пречистую Деву, которой посвящен Донмовский Монастырь. Благослови же нас и ты, святой отец».
И седой приор возложил на них руки. «Да будет вся жизнь ваша такова», —  сказал он. И радостно встала молодая чета.

И в тот самый час проходил мимо повар монастырский, и нес он для служителей огромный окорок прекрасной ветчины.
«Возьмите это в подарок от меня, — сказал седой приор, — и кушайте на здоровье.»
«Добрый приор, — сказал тогда муж, — дорог мне твой подарок, потому что вижу теперь, что ты веришь и радуешься нашей любви.
Я дарю, взамен его, богатые земли твоему монастырю. Тысячу марок будут они приносить тебе каждый год.
Но с тем условием дарю, что каждый раз, когда молодые супруги дадут клятву, какую дали мы, будут они получать такую же награду. И будут они примером для всех, и все будут хвалить донмовский обычай».
«Кто ты, сын мой? — сказал, дивясь, седой приор. — Неприлична твоя шутка». — «Я не шучу, приор; я Реджинальд Физвальтер.
Я слагаю теперь свою бедную одежду, объявляю свой сан. Я богаче всех богачей, потому что Бог дал мне это сокровище, — сказал сэр Реджинальд, обнимая жену. —
В одежде простого поселянина я приобрел любовь ее. В деревенской избе мы счастливо прожили год. Теперь непоколебима наша любовь.»
Водворилось при этой вести радость в монастыре; водворилось веселье в чертогах Физвальтера, когда явилась туда молодая госпожа, добрая и прекрасная.
Долго единодушно жили супруги и смерть не прервала любви их: умерли они в один час. Вот каким образом возник старинный донмовский обычай.

Доктор Плот при некоторых куплетах баллады значительно посматривал на управителя, как бы говоря: «это удивительно!» Ропер не понимал или показывал вид, что не понимает его взглядов; но оба слушателя были одинаково восхищены пением Розы.

— Странно, что я никогда не слышал этого предания, — сказал старик, похвалив певицу. — Известна ли она вам, мистер Ропер?

— Я слышал что-то подобное, сэр, — отвечал управитель.

— Мне рассказывал легенду муж, а я переложила ее в стихи, — сказала Роза.

— Если верить балладе, то сэр Реджинальд Физвальтер был и лучше и счастливее всех своих потомков, — заметил старик.

— Почему ж не предположить у него столь же счастливых потомков? — сказал управитель.