Оковы для призрака

— Нет! — закричала я и метнулась к ним, хотя почти не сомневалась, что не успею.

Внезапно передо мной вспыхнула жаркая стена огня; хорошо хоть, я успела вовремя остановиться. Огонь бил прямо из пола, образуя вокруг Дмитрия кольцо, не подпускающее меня к нему. В первое мгновение я растерялась, но тут же сообразила, что это дело рук Кристиана.

— Прекрати! — Я не знала, что делать — то ли напасть на Кристиана, то ли прыгнуть в огонь. — Ты сожжешь всех нас заживо!

Чувствовалось, что огонь под контролем — Кристиан многого достиг в этой области, — но чулан был настолько тесен, что даже контролируемое пламя грозило смертельной опасностью. Другие стригои тоже попятились.

Пламя стягивалось к Дмитрию все плотнее и плотнее. Он вскрикнул, и даже сквозь огонь я разглядела на его лице выражение боли. Его пальто занялось, повалил дым. Что-то во мне кричало, что нужно как-то остановить это… но, с другой стороны, зачем? Я здесь, чтобы убить Дмитрия. Ну и что, если это сделает кто-то другой?

И тут я заметила, что Лисса не отказалась от попыток напасть на него. Пламя вокруг отвлекало Дмитрия, он кричал, стараясь сбить его. Я тоже кричала… на него или на нее, трудно сказать. Рука Лиссы прошла сквозь пламя, и благодаря связи я ощутила боль ожога, сейчас более сильную, потому что один ожог она уже получила — когда Кристиан освобождал ее от веревки. И все же она продолжала наступать, не обращая внимания на боль и нацелив кол точно в сердце Дмитрия.

Кол вошел в плоть, пронзая ее. Но…

Как и во время тренировок с подушками, у нее не хватало сил вогнать орудие как следует. Сжимая его обеими руками, наваливаясь всей своей тяжестью, она толкала и толкала, кол проникал дальше, но все еще недостаточно глубоко. В другой раз такая медлительность наверняка стоила бы ей жизни, однако это был особый случай. Дмитрий не мог бороться одновременно с Лиссой и с пожиравшим его огнем, он лишь пытался удержать кол, не позволить ему достать до сердца, но Лисса, с искаженным от усилий лицом, продолжала давить.

И все-таки этого было мало.

Наконец здравый смысл вернулся ко мне, и я осознала, что должна остановить все это. Если Лисса и дальше будет пытаться заколоть Дмитрия, то попросту сгорит, но и цели не достигнет — у нее для этого нет ни сил, ни умения. Либо я должна заколоть его сама, либо нужно просто предоставить дело огню. Я шагнула вперед; периферийным зрением Лисса заметила меня и окатила волной магии принуждения.

«Нет! Это должна сделать я!»

Я уперлась в невидимую стену и замерла в оцепенении — отчасти под воздействием магии, отчасти от самого осознания того факта, что она применила ее ко мне. Впрочем, я быстро пришла в себя. Ей было не до меня, и вдобавок я всегда хорошо сопротивлялась магии принуждения.

Тем не менее Лисса сумела воспользоваться моим, пусть и совсем недолгим промедлением. Преодолевая жгучую боль ожога, она изо всех сил нажала на кол, вгоняя его в сердце Дмитрия. И пусть она по-прежнему действовала неловко, в конце концов кол сделал свое дело — пронзил его сердце. И как только это произошло, я почувствовала, что из души Лиссы хлынул поток магической энергии, хорошо знакомой. Это была магия исцеления.

Вот только… он был в сотни раз сильнее, чем мне когда-либо приходилось ощущать прежде. Я оцепенела, как совсем недавно под действием магии принуждения. Чувство было такое, словно в меня ударила молния и нервы взорвались.

Внезапно вокруг Лиссы вспыхнул ослепительно белый свет, по яркости во много раз превосходящий огонь Кристиана. Казалось, прямо посреди комнаты упал кусок солнца. Вскрикнув и инстинктивно прикрывая руками глаза, я попятилась. Судя по звукам, все остальные среагировали так же.

На мгновение связь между нами исчезла, я перестала чувствовать Лиссу — и ее боль, и ее силу — и ощущала душой лишь ту же бесцветную пустоту, как и перед глазами, ослепленными заливающим чулан белым светом. Потом свет просто исчез. Не постепенно — в мгновение ока, словно щелкнули выключателем. Тишину нарушало лишь чье-то растерянное бормотание. Видимо, этот свет ранил чувствительные глаза стригоев, и даже мне пришлось несладко — сияющие точки до сих пор плясали передо мной, мешая отчетливо разглядеть окружающее.

Наконец, сильно сощурившись, я снова смогла видеть. Огонь погас, оставив после себя лишь пятна копоти на стенах, потолке и плывущий в воздухе дым. Мне казалось, что повреждения должны быть гораздо серьезнее. Впрочем, до того ли сейчас было? Прямо у меня на глазах разворачивалось новое чудо.

Не просто чудо. Волшебная сказка.

Лисса и Дмитрий очутились на полу, одежда обоих сильно пострадала от огня. На нежной коже девушки отчетливо выделялись розовые и красные пятна ожогов. В особенности пострадали запястья; кое-где на них даже проступила кровь. Ожоги третьей степени, так вроде бы учили нас в школе. Тем не менее она, казалось, не чувствовала боли.

И этими своими обожженными руками она гладила волосы Дмитрия.