Оковы для призрака

– Нужно срочно найти тебе адвоката, – наконец решила она. – Я поговорю с Дамоном еще до слушания. И Руфус тоже должен быть в курсе. Проклятье! – По-видимому, леди Ивашкова ругалась нечасто, поскольку Адриан вскинул брови. – Мы непременно должны выяснить, когда точно ты пришел туда.

Весь вид Адриана по-прежнему выражал тоску; казалось, он рухнет под ударами судьбы, если в ближайшее время не подкрепит свои силы никотином или алкоголем. Это было невыносимо – видеть его в таком состоянии и к тому же знать, что я всему причиной. Он далеко не слабый человек, но некоторые черты собственной натуры, отягощенной влиянием стихии духа, мешают ему справляться с такими ситуациями. И все же, несмотря на беспокойство, он сумел вспомнить кое-что, способное помочь его обезумевшей от волнения матери.

– Когда я входил в здание, в вестибюле кто-то был… швейцар, скорее всего. Консьержа, правда, на месте не оказалось.

– Вот оно! – Даниэлла просияла. – То, что нужно. Дамон выяснит, в какое точно время ты пришел туда, и все подозрения с тебя будут сняты.

– И таким образом он сможет защитить меня, если дело обернется плохо?

– Конечно.

– А что насчет Розы?

– Что насчет нее?

Адриан по-прежнему выглядел так, словно вот-вот рассыплется на части, но в его зеленых глазах появилось серьезное, сосредоточенное выражение.

– Если выяснится, что тетю Татьяну убили до того, как я пришел туда, и Розу одну бросят на растерзание волкам, будет Дамон защищать ее?

– Ох, ну дорогой… – промямлила его мать. – Дамон вообще-то такими делами не занимается…

– Займется, если ты попросишь его об этом, – безжалостно заявил Адриан.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – устало ответила она. – Говорят, есть серьезное доказательство против нее. Если наша семья выкажет сочувствие убийце…

– Она не убийца! Ты ведь встречалась с Розой, она нравится тебе. Можешь ты, глядя мне в глаза, сказать: «Пусть выкручивается как сумеет с той тухлой защитой, которую ей предоставят»? Можешь?

Даниэлла побледнела и, клянусь, буквально съежилась. Не думаю, что она привыкла выслушивать такие отповеди от своего беспечного сына. И хотя его слова звучали разумно и здраво, в голосе и позе сквозило такое безумное отчаяние, что это пугало. Не знаю, чем оно было вызвано – воздействием стихии духа или его собственными чувствами.

– Я… Я поговорю с Дамоном, – сказала наконец Даниэлла, нервно сглотнув.

– Спасибо. – Адриан шумно выдохнул и как будто слегка успокоился.

После этого его мать растворилась в толпе, оставив сына с Лиссой и Кристианом. Они были почти так же поражены, как Даниэлла.

– Дамон Тарус? – спросила Лисса.

Адриан кивнул.

– Кто это? – поинтересовался Кристиан.

– Кузен мамы. Наш семейный адвокат. Тот еще жук. Неприятный тип, но, правда, может вытащить кого угодно из чего угодно.

– Неплохо, – заметил Кристиан. – Но сумеет ли он что-то противопоставить этому так называемому убедительному доказательству?

– Не знаю. Правда не знаю. – Адриан рассеянно сунул руку в карман, где обычно держал сигареты, но их там не оказалось. Он вздохнул. – Я не знаю, что это за доказательство, и даже не знаю, как умерла Татьяна. Слышал лишь, что сегодня утром ее обнаружили мертвой.

Лисса и Кристиан нахмурились, но моя подруга первой решилась взять на себя роль вестника беды.

– Кол, – сказала она. – Ее нашли в постели с серебряным колом в сердце.

Адриан промолчал, даже лицо его не дрогнуло. Лиссе пришло в голову, что за разговорами о невиновности, доказательстве и адвокатах все как-то упускали из вида тот факт, что Адриан приходился Татьяне внучатым племянником. Он не одобрял некоторых ее решений, часто отпускал шуточки у нее за спиной, тем не менее она была членом его семьи, он знал ее всю жизнь. Ее смерть должна была огорчить его сильнее, чем всех прочих. Даже я испытывала противоречивые чувства: ненавидела королеву за то, как она поступила со мной, но никогда не желала ей гибели. Все-таки иногда она разговаривала со мной… по-человечески. Не всегда же это было притворством – на обеде у Ивашковых, например, она вела себя искренне. И казалась усталой, задумчивой и больше всего озабоченной тем, чтобы обеспечить подданным мир и безопасность.

Полная сочувствия и печали, Лисса провожала взглядом уходящего Адриана, когда Кристиан мягко прикоснулся к ее плечу.

– Пошли. Мы узнали, что требовалось, и просто путаемся здесь под ногами.

Лисса позволила ему вывести себя из здания; ее переполняло чувство беспомощности. Заходящее оранжевое солнце окрашивало в теплый золотистый цвет каждый лист, каждое дерево. В воздухе висел шум голосов, испуганные люди торопились сообщить друг другу новости. Некоторые были уже в трауре, с залитыми слезами лицами. Интересно, насколько они искренни? Даже в разгар трагедии королевские морои не забывают о своем стремлении к власти.

И каждый раз, услышав мое имя, Лисса все больше наливалась гневом. В этом чувстве всегда мало хорошего, но этот гнев был особенно опасен: он напоминал мне черный дым, клубящийся в ее душе и способный довести до взрыва. В этом сказывалось дурное влияние стихии духа.