Оковы Древнего Н-Зота

— Справедливости ради, Атаал никогда не рассказал о соучастнике из Культа, так сказала леди Кроули.

— Это делает ему честь, — кивнул Малфурион. — Возможно, он и сам понимает, что принимать помощь Культа, даже ради спасения людей Гилнеаса, было лишним.

— Надеюсь, он прояснит нам, как он вообще связался с Культом.

Малфурион промолчал.

Они миновали колоннаду и по широким мраморным ступеням попали во внутренние покои Верховной жрицы. В центре холла переливался низкими волнами один из лунных источников ночных эльфов, девушки с распущенными волосами и в длинных свободных платьях, опустившись на колени вокруг колодца, творили утренние молитвы, исчезающей на небосводе богине Луны.

По огибающей плавной дугой лестнице Малфурион с Варианом поднялись на уровень выше. Тихое умиротворяющее пение девушек разносилось эхом. Факелы на стенах были потушены. Слабый дневной свет пробивался через крону великого древа, а оттуда через застекленную крышу. По мнению Вариан, утренний полумрак был не лучшим временем для допросов и работал во благо обвиняемому. Вариан всегда следил за эмоциями на лицах во время допросов.

Он вспомнил о Матиасе Шоу, чьим словам о предательстве архиепископа Бенедикта, Вариан так и не поверил, хотя и не видел на лице и в словах главы разведки ни единого признака лжи. Он оказался неправ. И яркий дневной свет не помог ему избежать этого.

Возможно, подумал Вариан, Тиранде Шелест Ветра давно известно нечто большее. Эта нерешительная мысль внезапно окрепла, обретая уверенность, и Вариан, неожиданно для самого себя, вспомнил о визите в Штомград Верховной жрицы незадолго до прозванных Катаклизмом дней огня и разрушений, учиненных драконом Смертокрылом.

Его дыхание сбилось, он совершенно забыл о том странном разговоре и женщине, окруженной таинственностью почти так же, как ароматом духом.

Цветочный запах и теперь появился первым, за миг до того, как бесшумно распахнулась дверь в глубине залы. Верховная жрица Тиранда Шелест Ветра медленно выступила вперед и тем же, неторопливо-царственным шагом, сметаемым подолом белого платья, прошла в центр залы.

В ее присутствии Вариан не впервые ощущал себя не королем, а обычным подданным, готовым от мановения ее руки подобострастно рухнуть на колени. Ему никогда не нравилось это, он и сейчас принудил себя сдержаться и не отводить взгляд от пристальных, холодно-серебристых глаз Тиранды.

Они здесь на равных.

В ее осанке, движениях рук, неторопливом шаге чувствовалось величие бессмертия, которое угадывалось и в движениях Королевы Алекстразы в Редуте. Только теперь, каждый раз напоминал самому себе Вариан, Тиранда такая же смертная, как и он сам. Это все осталось в прошлом, теперь он и жрица одинаково смертны.

Кажется, об этом же он напоминал себе в кабинете, когда застал неожиданную гостью. Вариан силился вспомнить их разговор, но его истинная суть, как и тогда, так и теперь ускользала от него. В ту ночь он решал, как объявить войну Орде. Это было важнее тогда. Сейчас — нет.

— Король Вариан, — произнесла Тиранда, слегка склонив голову, и тем же ровным голосом: — Малфурион.

Итак, они не виделись, подумал Вариан, какое-то время. И сейчас это не походило на радушную встречу любящих супругов.

— Приветствую Тиранда Шелест Ветра, — отозвался Вариан, следуя светскому этикету.

— Верховная жрица, — сказал Малфурион, — я вернулся.

Тиранда одарила его ледяным взглядом. То ли его возвращения ждали раньше, то ли не ждали вовсе.

Ну да, хватит, ему претило быть третьим лишним.

— Где Атаал Тень Небес, Тиранда? — прямо спросил Вариан.

— Здесь, — ответила она, не меняясь в лице. — Абрисса!

Послышались шаги, и через ославленную Тирандой распахнутую дверь вошел белый с черными полосами саблезубый тигр. Острые когти царапали при ходьбе мраморные плиты. К его ошейнику крепилась серебряная цепочка, и когда она натянулась, Атаал Тень Небес появился следом. Его руки были в наручниках.

При виде Малфуриона друид рухнул на колени, но тигрица не остановила движения, поэтому поклон вышел неудачным и смазанным. Тигрица улеглась возле ног своей госпожи.

Хорошо, что в Штормград она прибыла без саблезубой свиты, решил Вариан, когда тигрица оскалилась и, спустя миг, угрожающе зарычала, не сводя желтых глаз с Малфуриона.

А ведь полумрак скрывает не только лицо и эмоции пленника, понял Вариан, когда друид тут же опустился на колени, хотя никто не принуждал его к этому. Вариан видел достаточно преступников, чтобы понять — сейчас поза и поведение друида и наверняка его слова, когда ему позволят заговорить, будут выражать одно лишь сожаление и раскаяние.

Прежде всего, полумрак позволял раствориться в нем самой Верховной жрице с ее аметистовой кожей. Какие-то эмоции Тиранда явно предпочитала бы скрыть, чем демонстрировать их при ярком дневном свете, и это явно касалось Верховного друида. А тигрица у ног жрицы попросту чутко реагировала на ее состояние и, в отличие от самой Тиранды, животное не умело скрывать злость или раздражение.