Оковы Древнего Н-Зота

Король Мертвых приближался. Сильвана дернулась. Но с запозданием поняла, что валь’киры крепко держат ее руки. Валь’киры были ее цепями и кандалами, вспомнила она, так было всегда. Разве могла она когда-то повелевать ими? Разве могли они подчиняться ей?

Она в его власти. Так было. И так будет.

Артас остановился. В глазах — чистый лед. На губах усмешка. Пряди светлых волос падают на его глаза, он отбрасывает их одним резким движением. Сильвана вздрагивает. Ухмылка становится шире.

Во рту солоно от крови: она до боли искусала собственные губы. Однако он не услышит ее криков, ведь она не станет умолять о пощаде. Он должен дойти до конца. Ему станет скучно. Ему надоест. Когда-нибудь. Она не даст ему насладиться победой.

— Ты мертв, — прошипела Сильвана.

— Мертв? Кого же ты ненавидишь теперь, если я мертв?

Он засмеялся. Жутким леденящим душу смехом.

— Госпожа… — различила она тихий шорох. — Госпожа…

Ледяная Скорбь описывает дугу в воздухе. Но для Сильваны время течет так медленно, что почти остановилось. Сталь нацелена в ее сердце. Она помнит, хорошо помнит, как острый клинок пронзил ее тело. Она помнит, а значит, это не может повториться.

— Госпожа… — шептали валь’киры и это тоже было доказательством. Их голоса привели ее в чувство. Тогда она не слышала их, тогда они не подчинялись ей. Сейчас все изменилось.

Валь’киры ослабили хватку. А возможно, они и вовсе не держали ее - воображение сделало за них всю работу.

Сильвана выхватила кинжал. Ледяная Скорбь застыла в высшей точке. Ему нужно было замахнуться. Ей - нет.

Она ударила в сердце. Крови не было.

Хлынул неясный мутный свет, уничтожая тьму. Проступили трещины на мозаичном гербе королевства Лордаерон в центре Тронного зала. Черная лужи крови исчезла. Артас тоже.

Ее руки дрожали. Кинжал с тихим звоном скользнул на пол. Другой, обычный звук.

— Госпожа…

Она не ответила им. Две валь’киры привычно следовали за ней, когда она вышла во внутренний двор Лордаеронской крепости. Сумерки таяли. Тьма растворялась, собиралась в глубинные недра, откуда ее вызволили неизвестные Сильване силы.

Теплым рубиновым светом горела сфера перемещения между Подгородом и Луносветом, сотворенная Ромматом.

Она жива. Она в настоящем. Кошмары остались в прошлом.

Сильвана ждала рассвет, но он так и не наступил. Когда небо, наконец, очистилось, солнце появилось в самом центре небосклона. Неизвестные, сверхъестественные силы способны погрузить целый мир в бесконечный стылый мрак, думала Сильвана, и навсегда скрыть земли Азерота от солнца и тепла.

Сильвана не знала, как долго длилась эта ночь. И может ли тьма однажды вернуться опять?

***

Стена огня почти потухла. Лапы с когтями тянулись к ней, но голодное завывание вдруг прекратилось. Джайна различила крики, они просили ее сражаться. С кем? Неужели с ним она должна сражаться? Теперь, когда Нелтарион жив и снова рядом?

Тьма наступала. Джайна тонула в ней, тонула в его обжигающе холодном взгляде. Он притянул ее к себе одним резким рывком. Черные доспехи разодрали ее кожу.

Он смотрит. Глаза в глаза. Близко. Рядом. Он здесь. С ней. Она не боится его. В целом мире больше никого не существует. Остальной мир горит. Больше ничего нет.

Он медленно наклоняется к ее губам.

Неведомая сила, как ураган, подхватила ее и отшвырнула прочь, выдернув из железных объятий. Вокруг нее вновь бушевала песчаная буря, визг перемежался с криками и лязгом стали. Сражайся, снова приказал ей знакомый голос. Джайна поднялась на ноги, выставила вперед руки. Увидела, что Нелтарион вновь идет к ней сквозь бурю и туман.

Она закричала. Ледяные иглы угодили в грудь черного дракона, но он по-прежнему приближался. Огонь тоже не возымел никакого эффекта. Еще шаг и он сможет коснуться ее. И она знает, что если вновь ощутить его жар, то не сможет сопротивляться.

Чья-то рука легла ей на плечо.

— Сражайся, — раздалось позади нее, и она узнала голос Малфуриона. — Сражайся, кто бы ни был перед тобой. Это кошмары Древнего Бога. Не дай им убить себя.

Древний Бог, вспомнила Джайна, проклятый Древний Н-Зот завладел этим миром. Значит, Оковы пали, а освобожденные твари Грим-Батола хлынули в мир. Один из них перед ней. Это не Нелтарион.

Но он приближался, а Джайна все закричала. Она расстреливала его в упор, видя, как тело пошатнулось и рухнуло на землю. И тогда, наконец, тварь приняла истинный вид. Безглазая, с тощим удлиненным телом, серой кожей и перепончатыми пальцами на руках. Тварь билась в конвульсиях на пыльной земле, но это не продолжалась долго. Джайна сожгла ее и отвернулась.

Малфурион шагнул ей навстречу. Подхватил ее, потому что оказалось, что она едва стоит на ногах.

Тьма стала туманно-серой, Джайна огляделась по сторонам. Лагерь сражался, уничтожались последние твари мрака, воздух полнился их предсмертным визгом.

— Ты справилась, — прошептал Малфурион. — Ты выжила. Успокойся, все кончено.

Облегчение и усталость навалились на нее, она глубоко вздохнула и сказала:

— Спасибо, я слышала… твой голос.

— Жаль, мне не удалось проникнуть в твой кошмар. Тебе пришлось пережить его в одиночку.