Оковы Полумесяца

— Можете считать, что я теперь живу где-то в другом городе. Давайте прекратим это представление, я ушла, ничего не поделаешь. И прошу вас, не делайте из этого трагедию!

— Аниса… — мама пораженно смотрела на меня, пытаясь понять, когда я успела так измениться.

Вдруг рядом дернулся, молчавший до этого светлейший.

— Кто стоит сзади тебя? — вдруг резко спросил он, а я вздрогнула от страха. Однако Хекс, к моему удивлению не сдвинулся. Я поняла, что Арахра, кажется, заметил руки темного, держащие меня через плотную ткань, и если бы Хекс вдруг убрал их, все стало бы только очевиднее.

— Сзади меня? — спокойно повернула голову. — Здесь только ткань, и никого кроме меня нет, — убежденно ответила я.

И вдруг дверь комнаты распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. Вбежал Лэнд, который судя по виду, только что не совсем удачно телепортировался.

— О, свет! — простонала я. В этот момент наши взгляды встретились, и в глазах мужчины, которого всегда представляла своим супругом, отразилась невообразимая боль. — Прости меня… — только и успела вымолвить я, прежде чем Хекселис прервал заклятие, и окно в мою спальню исчезло.

Темнейший быстро откинул черную ткань и развернул меня к себе, а я в этот самый момент, больше не имея сил сдерживать эмоции, заплакала горько и надрывно.

Напряжение стало нестерпимым, колени подкосились, и Хекс подхватил меня, а потом аккуратно опустился вместе со мной прямо на пол. Я тихо плакала в объятиях темного, в отчаянии ударяя ладонью по его груди, словно эти удары могли как-то исправить ситуацию.

— Прости меня, — услышала я голос темнейшего около уха. — Ты и представить себе не можешь, как я сожалею, что сотворил это с тобой. Тебе стольким пришлось пожертвовать, столько вытерпеть, а я в свою очередь жертвовал лишь своей гордостью, — голос Хекса, полный раскаяния усилил поток слез, которые капали на грудь темному, впитываясь в ткань рубашки.

— Ты… ты всему этому причина! Из-за тебя мне пришлось это сказать, — с нотками обвинения всхлипнула я. — Но ничего уже не изменишь, так будет лучше, — я стала всхлипывать громче.

— Душа моя, — с оттенком нежности прошептал темный, — скажи, почему ты так поступила, отчего не рассказала им правду? Ведь твоя мать и Арахра так давили на тебя.

— Давили? Не понимаю, — призналась я, даже душевная боль на миг отступила.

— Конечно! И при том жутко! — словно разъясняя прописную истину, сообщил мне Хекселис. — Да они же устроили тебе настоящий эмоциональный шантаж, твоя мать ясно давала понять, что ей безумно плохо без тебя, а светлейший Арахра упорно взывал к твоей совести. Вот я и не понимаю, как ты все это вытерпела ведь ты светлая, и боюсь… чувство вины может убить тебя, — серьезность слов разбавил чуть слышный смешок. — Думаю, твои близкие решили, что если достаточно сильно задеть твои чувства, ты не выдержишь и вернешься, — Хекселис не обвинял, он просто высказывал свои мысли.

— Ты говоришь это так, словно моя мама и светлейший все спланировали, — настороженно отозвалась я и немного отстранилась от Хекса.

— Нет, ничего такого, может, и не было, однако, я убежден, что прямо сейчас они пытались манипулировать тобой.

— Ты поэтому прервал связь?

— Я понял, что в комнату ворвался твой идеальный мальчик, — раздражение помимо воли просквозило в голосе темного. Я не стала уточнять, как именно он догадался, что в комнате появился Лэнд. — И понял, что такого давления ты уж точно не выдержишь, поэтому прервал заклятие. И все же ты так упорно отстранялась от своих родных, почему?

Чтобы темнейший не видел моего лица, я снова уткнулась щекой в его ключицу.

— Когда я решила не говорить ничего моим близким, знала, что тем самым предаю их — я почувствовала, что Хекс собирается возразить. — Прошу, выслушай. Я сделала выбор, предала их, и это было мое осознанное решение, которое окончательно укрепилось, в первый день моего пребывания здесь. Мы вместе решили сохранить все эти… отношения в тайне, и у меня на то были свои причины. А расскажи все сейчас, я бы предала уже тебя, а этого я точно не вынесу, — добавила тихо, слезы высохли, но моя душа все еще оплакивала потерю.

— Я совершенно не понимаю, как ты можешь беспокоиться о том, чтобы не предать меня? Особенно после того, что я с тобой сделал? — темный пораженно отстранил меня от своей груди, чтобы заглянуть мне в глаза. — Разве ты не должна, наоборот, мечтать о любой возможности освободиться?

— Но не ценой предательства, Хекс, — спокойно встретила его пораженный взгляд. Желтизна в его глазах, казалось, стала насыщенно-медовой. — Я светлая, я не могу так. Меня воспитали по-другому, подобные поступки мне поистине отвратительны!

— Ася… — от этого слова я вдруг будто очнулась. Наконец, заметила хрипотцу в голосе темного, крепкие объятия, прижимающие меня к широкой груди, ощутила руки, гладившие мне спину. Хекселис медленно опускал голову к моим губам, а я завороженно замерла, наблюдая.