Оковы призрачных вод (СИ)

Заткнуть рот Киэнну не удавалось даже самому магистру Эрме, за исключением тех случаев, когда он в буквальном смысле заставлял языкатого подменыша онеметь.

— Тебя это возбуждает, детка? Вот уж не думал, что у тебя такие пристрастия.

Вот только Эйтлинн вовсе не шутила. Дверца бардачка со стуком отлетела, юркая, как моллюск, фоморка моментально проскользнула на заднее сидение и проворно воткнула Киэнну в зубы огромный силиконовый кляп, затянув ремешки на затылке. После чего нежно улыбнулась ему, заботливо защелкнула ремень безопасности и так же спокойно вернулась за руль.

Твою ж мать во все дыры!

Путь от Феникса до чикагского Лупа в час пик небыстрый, и за три или четыре часа поездки в вынужденном молчании Киэнн успел прокрутить в голове и так, и сяк, и задом наперед, и по кругу, как ему казалось, все варианты развития событий, все обличительные тирады, которые мог бы произнести, все оправдания и жалобы вперемешку с ругательствами и обещаниями, и наконец, похоже, все-таки вырубился. По крайней мере, он не помнил, как оказался в номере отеля, банально прикованным к перилам ведущей на антресоль лестницы. От кляпа его успели избавить, но самой Эйтлинн в комнате не было. Руки затекли и онемели, запястья почему-то жгло огнем. А еще под кожу потихоньку заползал непонятный липкий холод, по спине катил Ниагарский водопад, а язык превратился в наждачную бумагу. Отходняк, что ли? Я же не боюсь стали, и этой их гребаной меринтофобии у меня тоже нет! Свою цепь я ношу с улыбкой, ношу с шестнадцатилетнего возраста… Теперь, вот, еще и ядро к ней...

Пытаясь отогнать лихорадку панического страха, Киэнн во всю глотку затянул последний куплет «Дома Восходящего Солнца»: «Я еду в Новый Орлеан тянуть ядро и цепь». Помогало так себе. Да еще и в голову лезли первые четыре, и как-то все складывалось не слишком-то в его пользу. Но сознаваться в этом все еще не хотелось.

На его голос сверху на цыпочках спустился темноволосый мальчишка лет десяти, в длинном, не по росту банном халате. Присел рядом на корточки.

— Se~nora no permite acercarte.[i]

i исп. Сеньора не разрешила к тебе приближаться.

В отмытом и причесанном ребенке Киэнн насилу узнал маленького бродяжку Рико.

—?Entonces por qu'e has venido?[ii]

iiисп. Тогда зачем ты пришел?

Мальчуган молчал. Но в его глазах Киэнн прочел то, что ему меньше всего хотелось бы прочитать: жалость. Ему меня жаль. До чего я докатился? Что я вообще такое творю?..

— !Largo de aqu'i, chaco! — прикрикнул он на мальчишку. — ?Quieres ser amonestado?[iii]

Но тот и не думал уходить.

iii исп. Вали отсюда, пацан! Хочешь получить взбучку?

— No tengo miedo.[iv]

iv исп. Я не боюсь.

Ну, ты крут, дружище. Не могу сказать о себе того же самого.

— Она здесь? — наконец спросил Киэнн упавшим голосом.

Рико кивнул.

Что я ей скажу, после всего вот этого? «Прости, давай попробуем еще раз?» Не смешно, Киэнн. Совсем не смешно.

— Она меня ненавидит?

Зачем я спрашиваю это у ребенка? Позорище, да и только.

Рико покачал головой:

— Eres tonto. Ella te quiere.[v]

v исп. Глупый ты. Она тебя любит.

— No soy simplemente tonto, chico. — Киэнн отрывисто втянул воздух. — Soy maldito idiota. No seas como yo. ?Bien?[vi]

vi исп. Я не просто глупый. Я проклятый идиот. Не будь таким, как я. Ладно?

Дверь ванной комнаты открылась. Эйтлинн смыла свой бледный готический грим и предстала перед ним в своем истинном облике — пугающе прекрасном и ослепительно жутком. Потому что разгневанная фоморка — это вам даже не какая-то там отвергнутая женщина, и все фурии ада плачут, как малые дети, когда она оборачивается.

— Рико не наказывай, ладно? — вместо всех приготовленных речей ляпнул Киэнн. — А со мной поступай, как сочтешь нужным.

— Протрезвел? — холодно осведомилась она.

— Вероятно…

— Рико, иди к себе.

Маленький латинос послушно удалился. Ну, сейчас начнется! Киэнн вдруг поймал себя на остром чувстве ностальгии по славным денькам, когда подменыш была всего лишь подменышем.

— Кажется, я забыла… э-э-э… «ограничить время действия приговора»? Так это называется? — без капли сожаления в голосе уточнила Эйтлинн.

Киэнн вздохнул, насилу справляясь с дрожью:

— Да, полагаю, теперь на мне вечный гейс повиновения.

— Прекрасно.

Она вытянула из кармана халатика смартфон, прошла вглубь комнаты и устроилась на диванчике возле окна, принявшись с деланным равнодушием листать страницы. Лучше бы уже просто поколотила. Хотя рука у нее ох и тяжелая…

— Этт… — еще минуты три спустя снова не выдержал Киэнн.

Фоморка не шелохнулась.

— Слушай, только не говори мне, что читаешь Уголовный Кодекс США! Мне по нему светит лет пятьсот, не меньше.