Оковы прошлого

— В таком состоянии? Точно я смогу сказать тебе, когда проведу кое-какой анализ. Сам понимаешь, такие дома выставляют на продажу нечасто. За виллы, построенные в Прекрасную эпоху, как ваша, лучшую цену обычно дают перекупщики. Их цель — сделать из нее конфетку и продать за бешеные деньги. Здание находится далеко от моря, это минус, зато участок очень хорош, это плюс. Еще дом можно предложить в общую собственность нескольким лицам, добавив бассейн и теннисный корт. Но с ремонтом ты его будешь продавать или без ремонта, ситуация не изменится.

—А если продать его в частную собственность?

— Не много найдется покупателей, которым по карману подарить себе такое здание, отремонтировать его, а потом еще и содержать. Хотя рано или поздно кто-то все равно найдется — какой-нибудь эмир или американский миллиардер…

— Мы не миллиардеры, но до сегодняшнего дня как-то справлялись, — возразил Альбан, которого злил пессимизм друга.

— Только потому, что пустили дело на самотек.

— Выходит, мы вернулись к моей первоначальной идее — дом нужно отремонтировать.

— Давид расхохотался. Такого упрямца, как ты, еще поискать! Не знай я тебя с пеленок, пытался бы переубедить, но ты ведь все равно сделаешь по-своему.

— Еще бы!

Давид, продолжая улыбаться, подошел к столу, чтобы просмотреть смету.

— Во-первых, откажись от услуг этого специалиста по отоплению. В Вилье есть настоящий мастер своего дела, я дам тебе его телефон. Что до кровельщика, я не вижу возможности сократить расходы. Его смета кажется мне обоснованной.

— Крыша не так уж плоха…

— Твой дед любил говорить, что несчастья падают с неба, поэтому содержал крышу в порядке!

Альбан бросил взгляд на часы: около семи, у них еще есть время поболтать.

— Не помню, чтобы папа интересовался состоянием дома, — сказал он. — Этим занимался Антуан.

— Так и было. Твой дед обожал этот дом, лелеял его. По крайней мере, пока не умерли твои родители. Потом он потерял к вилле интерес.

Давид вдруг серьезно, почти строго посмотрел на Альбана.

— Тебе нужно последовать его примеру. И примеру Жо, ведь она переехала во флигель. Я чертовски рад, что ты вернулся, но чувствую себя обязанным дать тебе совет. Я считаю, что ты совершаешь ошибку.

Он бегло осмотрел комнату, поднял глаза к потолку и какое-то время молчал, погрузившись в свои мысли.

— Когда мы были детьми, — со вздохом начал Давид, — в доме было хорошо — светло, весело, спокойно. А сегодня все не так…

—Давид! Вот уж не думал, что ты станешь повторять глупости Жо! Мы же с тобой не старушки, которые боятся собственной тени!

—Жо не назовешь трусихой. У нее отличная интуиция, а иногда бывают предчувствия. Ты сам это знаешь.

Легкомысленно передернув плечами, Альбан указал на смету.

—Давай поговорим о конкретных вещах.

Обиженный, что его так грубо призвали к порядку, Давид углубился в чтение сметы сантехника.

— Этот тип что, собирается ремонтировать Версаль? — пробормотал он, презрительным жестом отталкивая бумагу.

— Здесь километры канализации, — напомнил ему Альбан.

— Найди другого, этот берет слишком дорого. А что, если нанять сразу нескольких? Вот тебе и будет чем заняться!

— Что ты этим хочешь сказать? Думаешь, я здесь бездельничаю?

Они вели разговор на повышенных тонах, — совсем как в детстве, и каждый хотел доказать, что прав. Давид отошел от стола к темному окну и, помедлив немного, вернулся к Альбану.

—Я могу говорить откровенно?

— Да.

— Как друг?

— Конечно.

— В общем, я думаю, тебе надо найти себе занятие. Что-нибудь, что бы тебе нравилось и занимало достаточно много времени. Тогда ты сможешь забыть о своем уходе из авиации. Перестав быть командиром экипажа, ты стал капитаном «Парохода», это дает тебе возможность действовать, принимать решения. Но когда ремонт закончится, ты поймешь, что пора начинать все заново, а в кармане пусто. Бестолковое бегство еще никого не приводило к цели.

Озадаченный услышанным, Альбан минуту или две молчал.

— Ты, как обычно, бьешь без промаха, — наконец проговорил он.

— Я так привык, тебе ли не знать…

—Да, чувство такта никогда не было твоей сильной стороной.

— Если я не скажу, кто тебе скажет?

— В твоих словах есть рациональное зерно, но ты забываешь о главном, Давид: я люблю этот дом, по-настоящему люблю. Это единственное место, где я хотел бы жить.

Дверь в коридор оставалась открытой, и они услышали звук шагов сначала на лестнице, потом в коридоре.

— Это не призрак, — пошутил Альбан. — К нам спускается Валентина. Не рассказывай ей, о чем мы тут говорили, ладно?

— Мог бы не просить. Только вот…

Молодая женщина вошла в комнату, и Давид обернулся с широкой улыбкой на лице.

— Вот и прекраснейшая из женщин! Повезло же нашему Альбану!

Давид смотрел на Валентину с восхищением, но по-дружески.

— Я не заметила, как прошло время, — извиняющимся тоном проговорила она. — Увлеклась рукописью. Жозефина уже, наверное, нас ждет?

На Валентине был длинный голубой пуловер с пояском на талии, на ногах — обтягивающие джинсы и ботфорты.