Окрайя

На восьмой день, когда припасы уже кончились, мы-таки вышли к морю! А к вечеру, идя вдоль берега, мы вышли к городу. Град Гортиг - так он называется. Или Йонсвик. Или Славный Причал. Этот город - ничей. В нем никто не живет. Сюда приходят ненадолго - и уходят. Здесь продают рабов. Здесь тратят свое золото. Здесь чинят корабли. Пережидают шторм. Зимой Град Гортиг пуст, а по весне, как только сходит лед, сюда спешат купцы и подновляют хижины, обкапывают рвы и укрепляют частокол, и расставляют стражу, и ждут рабов. Рабов привозят йонсы - люди моря. Рабы здесь стоят очень дешево, потому что йонсы считают, что торговаться - это стыдно. Да и рабы им достаются без особого труда, да и прием здесь, в Гортиге, достойный. Никто здесь не спросит, кто ты такой и откуда, где взял рабов, а продаешь - и продавай. И платят за рабов здесь только золотом, которое ты здесь же можешь тотчас же оставить в харчевнях, лавках, балаганах, а то и у гадалок, колдунов, у мастеров, шьющих крепчайшие железные плащи, у оружейников, кующих черные ножи, которым те железные плащи - как паутина...

Мы шли по городу, смотрели. Смотрели и на нас. Пусть себе смотрят! И мы зашли в харчевню, подкрепились. Сыграли в кости. Проиграли. Лузай хотел сыграть еще - я отказался. И выпивать ему я больше не позволил, сказал, что спать пора. Легли в углу, я втрое заплатил - нам дали, чем укрыться. Лузай ворчал:

- Как псы!

А я сказал:

- Молчи!

И он молчал. Потом заснул. А я не спал. Да и не мудрено! У нас в конюшне чище, чем у них в харчевне. Да и в конюшне ночью тихо и темно. А здесь и свет горел, и пили, веселились - там, у огня, - а по углам уже лежали, спали. И кто-то ползал между спящими, икал. Подполз ко мне. Я затаился. Он раз толкнул меня, второй...

А после вынул нож, стал подрезать мой кошель...

И тут я и схватил его! И руку ему вывернул! Пнул сапогом! Он завизжал, вскочил и кинулся к огню. Там засмеялись. Хозяин погрозил ему, сказал:

- Нехорошо это!

Тать закивал и низко-низко поклонился.

- Пшел вон! - велел ему хозяин.

Тать ушел. И они снова пили, веселились. А я лежал, мне было хорошо в такой-то вот грязи! Быть может, это оттого, что я и вправду никакой не ярл, а смердов сын? И, может, не ходить мне тогда к Хальдеру? Зачем?! Что у него спрашивать? И так ведь все понятно! И так я думал, сомневался...

И заснул. Когда проснулся, было уже утро. Лузай сидел возле жаровни, завтракал. И был уже довольно пьян, и вел себя развязно. Холоп, подумал я, но промолчал, а подошел и тоже сел к жаровне. Ел - не спешил, пил - и не допивал. Лузай, заметив, что я зол, молчал, только покашливал. Когда пришло время платить, то оказалось, что мы должны целых одиннадцать диргемов. Я удивился. А хозяин объяснил:

- Твой друг здесь многих угощал. Пока ты спал.

Лузай кивнул - да, это так. Я брови свел, сказал:

- Ну! Я не знаю, хватит ли теперь.

И расстегнул кошель, и долго рылся в нем, вздыхал, и доставал монету за монетой...

И расплатился. Встал, сказал:

- Да! Этак мы... Ладно, пойдем!

Мы вышли из харчевни. А там я взял Лузая за грудки, привлек его к себе и зло спросил:

- Кто я?

- Ты - Айга, - он ответил.

- А Айга кто?

- Йонс.

- Бедный йонс! - гневно добавил я. - И нет у меня больше денег! Понял?!

Лузай кивнул. Я отпустил его, сказал:

- Пошли!

Дальше пошли. Я вел его на пристань. Лузай вздыхал и морщился. Он знал, что его ждет! Еще в Жадных Песках я говорил ему:

- Да, я богат! И что с того? Ведь Гортиг - это Гортиг! Там нужно быть настороже и никому ни в чем не признаваться, а только лгать, лгать, лгать! Понял меня?!

Он говорил тогда, что понял. А вот... Холоп и есть холоп! Холопы вечно тянутся к беспечной, сытой жизни. А ярл - он всегда ярл, даже в отрепьях. Но ярл ли я?!

Мы шли вдоль пристани. Там было мало кораблей - лето кончалось, приближались холода, рабов давно уже не подвозили. Я подходил и спрашивал, идет ли кто-нибудь на север. Мне отвечали: нет, нет, нет. Лузай ворчал:

- А заплати - любой пойдет.

- Любой, - я соглашался. - Но я хочу не только выйти в море, но и попасть туда, куда хочу!

И дальше шли. Так мы прошли почти всю пристань. Лузай не выдержал, спросил:

- А если никого не будет, что тогда?

- Тогда, - ответил я, - дождемся холодов и двинемся по льду, когда море замерзнет.

- Ого!

- Вот и "ого"!

И я бы так и поступил, Лузай об этом знал. Но тут...

Тут я уже в который раз спросил:

- На север?

- Да, - ответил йонс, который сидел возле сходней.

- А нас возьмете?

- Нет.

- А позови-ка мне кормчего.

- Он тоже не возьмет.

- А ты не поленись! - и я взялся за меч.

Йонс нехотя встал и окликнул:

- Хозяин!

Хозяин был на корабле. Он, видно, только что проснулся. Поднялся, перегнулся через борт, спросил:

- Чего тебе?

- Хочу уйти на север.

- Ну и иди.

- Но я хочу уйти вместе с тобой. На твоем корабле.

- Со мной и без тебя людей достаточно.

- А если вдруг тебе двоих не хватит?

- Хватит!

- А ты их вызови. Я посмотрю на них. И мой товарищ тоже очень хочет на них посмотреть. Ведь хочешь, да?

- Хочу! - сказал Лузай и даже засмеялся.

И кормчий тоже враз повеселел и, потирая руки, спросил:

- А вы на каких хотите посмотреть?

- На самых лучших!