Окраина. «Штрафники»

В квартире сидела лишь заплаканная соседка. Стандартная квартирка, чистенькая и ухоженная. На кухне в клетке беспокоилась пара волнистых попугайчиков. Комната Алисы: развороченная постель, лимонные занавесочки, разбросанные по столу и подоконнику учебники. Голубые джинсы свисают со светильника. Брошенная косметичка: патроны помады и осколки зеркальца блестят на паласе. Вот только все эти свидетельства ранимости девичьих нервов не слишком вяжутся с вернисажем на свободной стене. Плакаты и фото. Наклеены густо, прямо сплошным черным глянцевым слоем. Искаженные хари, волосатые и бритые, гитары, кожа, заклепки, голая, явно мужская, задница. Стилизованные, истекающие кровью рунические надписи.

— Современная музыка, — ядовито заметила Таисия. — Металл. Трясучка под дикий звон. Тяжелый металлолом.

— Это не хеви-металл, — поправила Мариэтта. — Вернее, металлурги здесь тоже есть. Вот и вот. Но вот эти — глэм-рок. А эти знаменитые панки. Попочка волосатая, по-моему, Сноупа — очень известная личность. Эти два красавчика — вообще попса голимая. Тот лысый монструоз — из фильма «Кошмар в Майами». Здесь не по музыкальным стилям подбиралось — по полиграфическим достоинствам.

— Отвратительно. — Таисия пошевелила губами и перевела: — «Насильники из щели». Дивное название для музыкального коллектива. Смотреть стыдно. О чем может думать девочка, повесившая рядом с кроватью портрет насильников?

— Вообще-то они «Насильники из бездны», — заметила всезнающая Мариэтта. — Что-то я про них читала. Вроде оба педики. Судя по фейсам, пассивные.

— Я это слушать не обязана. — Таисия вышла в коридор, Алексей Валентинович поспешно выскочил утешать.

— И вот чего я такого сказала? — горестно поинтересовалась Мариэтта.

— Ничего особенного. — Андрей расстегнул куртку, в комнате было жарко. — Следовало чуть смягчить. Не педики, а геи. Не пассивные, а женственные. И вообще, зачем Таисии, да и нам знать об их интимной жизни?

— Учту, — Мариэтта поджала губы. — Вы люди пожилые, вам это неинтересно.

— Увянь, Маня, — посоветовал Генка. — С хобби здешней девчонки все понятно. Непонятно, куда она могла сгинуть.

— На концерт, — сказал Андрей. — Или на шоу «Стань самой страшной попой года».

— Может, в кунсткамеру? Или в анатомический театр? — предположил Генка. — Судя по рожам, они все оттуда выползли.

— Нет, — Мариэтта упрямо выпятила губы. — Вы не понимаете. Она в страну чудес канула. Она же Алиска.

— Угу. Чем дальше, тем страньше и страньше, — сказал Андрей и показал на выразительную задницу. — Что здесь чудесного? Безумного навалом, но вот милого и симпатичного?

— Она, в смысле наша Алиса, понимает иначе. У нее другие чудеса. Хотите, поспорим?

— Насчет споров и пари, чтобы я больше такого не слышал, — сказал Андрей. — У тебя, Капчага, иной раз идеи на редкость дурацкие. Понятно?

— Понятно. Но Алиса сейчас в чудесах. Имя обязывает.

— Насчет имени я не понял, — признался Генка.

— Книжку почитай. Или мультфильм посмотри. Лучше сразу два, — посоветовал Андрей и глянул в раскосые глаза девчонки: — Что-то мне не хочется в чудеса именно этой Алисы. Страшновато. А, Капчага?

Мариэтта кивнула. В ее темно-карих глазах тоже плескался страх. Но и предвкушение там определенно присутствовало.

«Блиндаж» оказался скучной будкой, стоящей под спуском к железнодорожным путям. Снаружи, кроме нескольких неумелых граффити да россыпи осколков битого «хрусталя», не было ничего примечательного. Полицейские машины и «Скорая помощь» спуститься к будке не смогли — торчали на пригорке. Тут же толпилось десятка два зевак. Гавкал и дергал поводок щенок спаниеля. Внизу, непосредственно у будки, торчало всего несколько фигур. Сыщики из РОВД Царицыно, кто-то в синей форме медбригады.

Группа «КП-29» сползла по скользкой тропинке. Сержант, охранявший место происшествия, двинулся было наперерез, но остановился, только козырнул. Из «Блиндажа» слышались рыдания.

— Там мать пропавшей, — сказал координатор.

— Понятно, — Андрей огляделся. — Мы взглянем, потом вы ее спровадьте куда-нибудь. К ментам, что ли.

Женщина, еще довольно молодая и симпатичная, сидела на обшарпанном щите-столе-лежаке, положенном на кирпичи. Вокруг стояли полицейские, один вертел в руках бутылку с минеральной водой. Сидела на корточках девушка в форменной куртке, держала пострадавшую за руки. Та рыдала навзрыд и раскачивала головой. Но вошедших заметила, вскинула мокрое лицо:

— Я же ее только на концерт не пустила. Только на концерт… Ну сделайте же что-нибудь. Ну пожалуйста. Пожалуйста!!!

Она смотрела на Алексея Валентиновича — он был самым представительным.

— Вы успокойтесь, гражданочка. Сделаем абсолютно все возможное. Сейчас же начнем работать, — заверил Беркут-Томов хорошо поставленным голосом.

К Андрею подошел оперативник: