Окраина. «Штрафники»

— Быстрей бы, — прохрипел Андрей. Его ощутимо мутило от постоянной боли. Давно бы сблевал, да от жажды горло и желудок ссохлись в единый кусок деревяшки.

— Ага, вот они, — возбужденно заерзал Генка. — Давай по местам.

Андрей отполз по свою сторону двери, но снаружи дело застопорилось. Барин, Нина Ниловна и высокий полицейский, при шашке и револьвере, стояли на углу дома, разглядывали дверь «холодной» и о чем-то беседовали. Говорила в основном Нинель Жиловна, хозяин возмущенно всплескивал сухими руками, представитель власти понимающе кивал и одобрительно поглядывал на даму. Сегодня Охлобыстина была в светло-сером благородном платье, и, надо признать, наряд змее-завучу весьма шел. Вот она сдержанно показала на дом, исправник улыбнулся и, должно быть, удачно пошутил. Теперь улыбались все трое. Неожиданно барин предложил Жиловне руку, та уцепилась за локоть, и все трое исчезли за углом.

— Твою… — разочарованно протянул Генка.

— Куда они? Если к Маньке… — злобно заворчал Андрей.

— Так сам понимаешь — или к ней, или к Беркут-Дуркину.

— Я здесь всех удавлю. Вплоть до последней курицы, — процедил Андрей.

Генка что-то забормотал, но тут откуда ни возьмись у дома вновь появилась Охлобыстина с дебелой девкой, уже знакомой узникам. Девка тащила кувшин и каравай. Охлобыстина подозвала двух ближайших мужиков, показала в сторону «холодной». Высокий сутулый мужик что-то растерянно возразил. Не успел он моргнуть глазом, как Охлобыстина отвесила ему натуральную затрещину.

— Ого! Вот это плюшка, — прокомментировал Генка. — Нужно иметь в виду. Вон как, гадюка, на первоклашках натренировалась.

Мужики попятились, Охлобыстина сказала вслед что-то нелестное и поспешила в дом.

Мужики и девка поплелись к «холодной».

— Нам перед допросом пайка полагается, — догадался Генка. — Милосердно, спасу нет.

— Я бы жрать это поостерегся, — заметил Андрей, баюкая у груди замотанные руки. — Нина Ниловна не заинтересована, чтобы нас всякие там суды рассматривали.

— И я про то же. Смотри, какая девка бледная.

Девица с кувшином и хлебом явно чувствовала себя не в своей тарелке. Мужики, вооруженные один вилами, другой топором-колуном, принялись отпирать дверь.

«Что-то перестаю я любить эту деревню посконно-патриархальную», — подумал Андрей, даже сквозь дверь чувствуя аромат дегтя и льняного масла.

— Петруха, ты, того, сторожно, — предупредил товарища мужик с вилами.

Его напарник солидно кашлянул:

— Оно понятно, что сторожно, чай, истинных кандальников словили. Ты сам-то…

Не помогло. Дверь еще только начала отворяться, как Генка пошел в атаку. Мигом смел обоих — одного толчком двери, другого жестоким тычком в кадык. Девка, выкатив от ужаса глаза, успела взвизгнуть — визг был оборван не слишком снисходительным к нежной девичьей сущности ударом под ребра. Дворовая красавица отлетела, высоко взметнув подол сарафана и явив утреннему солнцу молочно-белые ляжки. Кувшин шмякнулся на землю, растекся пенным содержимым.

— Квасок, — констатировал Генка. — Для запаху, значит. Что делаем?

— В дом. И без стеснения, — прорычал Андрей, ловчась посильнее заехать босой пяткой в подбородок заворочавшемуся мужику. Хрустнула челюсть, мужик замычал, хватаясь за веник бороды.

— Без стеснения так без стеснения, — согласился Генка, подхватывая колун.

Собственно, тихо действовать уже никак не получалось. Кто-то орал у флигеля, собаки на псарне словно взбесились, визжали бабы за оградой. В доме тоже было неладно — там глухо вопили, что-то упало с резким треском, зазвенело окно.

Андрей с вилами наперевес бежал за Генкой к барским дверям. Кровь бурлила, даже боль в руках притупилась. Видимо, проснулись гены прадедушки, комсомольца первого призыва.

Генка поудобнее перехватил колун.

— Осторожнее, пальнут в упор, как в кандальников, — предупредил Андрей.

Генка злобно хохотнул.

Дверь с грохотом распахнулась прямо перед носом фээспешников. На ступеньки вылетело что-то небольшое и жутко воинственно настроенное. При ближайшем рассмотрении выяснилось: Мариэтта — босая, полуголая, в спортивном топике-лифчике, неизменных оранжевых трусиках, но с громадным револьвером в руках.

— У вас, гражданин начальник, день Нептуна, что ли? — проорала осквернительница могил с теми же злобными Генкиными интонациями. — Бросайте трезубец, драпаем.

— К реке, — живо сориентировался Генка.

Мариэтта перепуганной белкой слетела с крыльца, Генка уже бежал вдоль дома. Андрей, вилы все-таки не бросивший, кинулся догонять. У конюшни топтались фигуры с кольями, но спешить наперерез пока не спешили. За спиной с грохотом распахнулись двери:

— Взять их, живо!!!

Мариэтта, ни мгновения не раздумывая, на бегу развернулась, вскинула револьвер. «Смит-вессон» громыхнул. Понятно, что навыков у девчонки было ноль, да и почти полуторакилограммовая «пушка» была не по руке. Даже в дверь не попала: пуля разнесла фонарь над крыльцом, ступени осыпало осколками. Двери живо захлопнулись, изнутри невнятно закричали, грозя дыбой и петлей.