Окраина. «Штрафники» (litres)

– Быстрей бы, – прохрипел Андрей. Его ощутимо мутило от постоянной боли. Давно бы сблевал, да от жажды горло и желудок ссохлись в единый кусок деревяшки.

– Ага, вот они, – возбужденно заерзал Генка. – Давай по местам.

Андрей отполз по свою сторону двери, но снаружи дело застопорилось. Барин, Нина Ниловна и высокий полицейский, при шашке и револьвере, стояли на углу дома, разглядывали дверь «холодной» и о чем-то беседовали. Говорила в основном Нинель Жиловна, хозяин возмущенно всплескивал сухими руками, представитель власти понимающе кивал и одобрительно поглядывал на даму. Сегодня Охлобыстина была в светло-сером благородном платье, и, надо признать, наряд змее-завучу весьма шел. Вот она сдержанно показала на дом, исправник улыбнулся и, должно быть, удачно пошутил. Теперь улыбались все трое. Неожиданно барин предложил Жиловне руку, та уцепилась за локоть, и все трое исчезли за углом.

– Твою… – разочарованно протянул Генка.

– Куда они? Если к Маньке… – злобно заворчал Андрей.

– Так сам понимаешь – или к ней, или к Беркут-Дуркину.

– Я здесь всех удавлю. Вплоть до последней курицы, – процедил Андрей.

Генка что-то забормотал, но тут откуда ни возьмись у дома вновь появилась Охлобыстина с дебелой девкой, уже знакомой узникам. Девка тащила кувшин и каравай. Охлобыстина подозвала двух ближайших мужиков, показала в сторону «холодной». Высокий сутулый мужик что-то растерянно возразил. Не успел он моргнуть глазом, как Охлобыстина отвесила ему натуральную затрещину.

– Ого! Вот это плюшка, – прокомментировал Генка. – Нужно иметь в виду. Вон как, гадюка, на первоклашках натренировалась.

Мужики попятились, Охлобыстина сказала вслед что-то нелестное и поспешила в дом.

Мужики и девка поплелись к «холодной».

– Нам перед допросом пайка полагается, – догадался Генка. – Милосердно, спасу нет.

– Я бы жрать это поостерегся, – заметил Андрей, баюкая у груди замотанные руки. – Нина Ниловна не заинтересована, чтобы нас всякие там суды рассматривали.

– И я про то же. Смотри, какая девка бледная.

Девица с кувшином и хлебом явно чувствовала себя не в своей тарелке. Мужики, вооруженные один вилами, другой топором-колуном, принялись отпирать дверь.

«Что-то перестаю я любить эту деревню посконно-патриархальную», – подумал Андрей, даже сквозь дверь чувствуя аромат дегтя и льняного масла.

– Петруха, ты, того, сторожно, – предупредил товарища мужик с вилами.

Его напарник солидно кашлянул:

– Оно понятно, что сторожно, чай, истинных кандальников словили. Ты сам-то…

Не помогло. Дверь еще только начала отворяться, как Генка пошел в атаку. Мигом смел обоих – одного толчком двери, другого жестоким тычком в кадык. Девка, выкатив от ужаса глаза, успела взвизгнуть – визг был оборван не слишком снисходительным к нежной девичьей сущности ударом под ребра. Дворовая красавица отлетела, высоко взметнув подол сарафана и явив утреннему солнцу молочно-белые ляжки. Кувшин шмякнулся на землю, растекся пенным содержимым.

– Квасок, – констатировал Генка. – Для запаху, значит. Что делаем?

– В дом. И без стеснения, – прорычал Андрей, ловчась посильнее заехать босой пяткой в подбородок заворочавшемуся мужику. Хрустнула челюсть, мужик замычал, хватаясь за веник бороды.

– Без стеснения так без стеснения, – согласился Генка, подхватывая колун.

Собственно, тихо действовать уже никак не получалось. Кто-то орал у флигеля, собаки на псарне словно взбесились, визжали бабы за оградой. В доме тоже было неладно – там глухо вопили, что-то упало с резким треском, зазвенело окно.

Андрей с вилами наперевес бежал за Генкой к барским дверям. Кровь бурлила, даже боль в руках притупилась. Видимо, проснулись гены прадедушки, комсомольца первого призыва.

Генка поудобнее перехватил колун.

– Осторожнее, пальнут в упор, как в кандальников, – предупредил Андрей.

Генка злобно хохотнул.

Дверь с грохотом распахнулась прямо перед носом фээспешников. На ступеньки вылетело что-то небольшое и жутко воинственно настроенное. При ближайшем рассмотрении выяснилось: Мариэтта – босая, полуголая, в спортивном топике-лифчике, неизменных оранжевых трусиках, но с громадным револьвером в руках.

– У вас, гражданин начальник, день Нептуна, что ли? – проорала осквернительница могил с теми же злобными Генкиными интонациями. – Бросайте трезубец, драпаем.

– К реке, – живо сориентировался Генка.

Мариэтта перепуганной белкой слетела с крыльца, Генка уже бежал вдоль дома. Андрей, вилы все-таки не бросивший, кинулся догонять. У конюшни топтались фигуры с кольями, но спешить наперерез пока не спешили. За спиной с грохотом распахнулись двери:

– Взять их, живо!!!

Мариэтта, ни мгновения не раздумывая, на бегу развернулась, вскинула револьвер. «Смит-вессон» громыхнул. Понятно, что навыков у девчонки было ноль, да и почти полуторакилограммовая «пушка» была не по руке. Даже в дверь не попала: пуля разнесла фонарь над крыльцом, ступени осыпало осколками. Двери живо захлопнулись, изнутри невнятно закричали, грозя дыбой и петлей.