Окраина. «Штрафники»

— Не болтай о том, чего не понимаешь, — буркнул Андрей. — Мы этих людей сегодня в первый раз видели. Сын у них был, и они его любили. По-своему.

Мариэтта молча глянула. В темноте ее раскосые глаза влажно блестели.

— Нет, позвольте, отчего же вы так странно и извращенно рассуждаете? — горячо заговорила Таисия. — Родительская любовь — один из основополагающих человеческих инстинктов. Природу обмануть невозможно. Я сама мать, я знаю. Мариэтта, когда у тебя будут собственные дети, ты непременно поймешь, как важно ежедневно уделять им свое внимание. Во всех книгах по психологии пишут, что именно любовь и забота с самого раннего детства…

* * *

Жрать не хотелось. Андрей попил чаю и пошел заполнять журнал. Сан Саныч уже позвонил, поздравил с боевым крещением и напомнил, что опыт — дело наживное. Следовало согласиться. Командованию завсегда виднее.

Черт, в душу словно кошки нагадили. Перед глазами стояла чужая пустая комната. Там даже в шкафу был какой-то обреченный порядок. Нежилой порядок.

Курить хотелось жутко. Андрей вышел в коридор, спустился по темной лестнице в фойе малого зала. Тишина, темнота, лишь плывут по стеклам отблески далеких фар. Андрей прошелся по кассовому залу, посмотрел на свою фамилию на табло. Вечный кинмех II категории. Впрочем, сейчас древняя табличка выглядела успокаивающе. Ночной смотритель «Боспора» прошелся среди облицованных мрамором колонн, вернулся в фойе. В буфете что-то звякало.

— Капчага, твою мать! Какого хрена?!

— Ну что вы орете, гражданин начальник? Вот я бутылку чуть не разбила.

Андрей перегнулся через стойку и ухватил за шиворот блудливую подчиненную.

— Только без рук! — запротестовала Мариэтта.

Андрей придавил ее к стойке:

— Пиво таскаешь? Тебя предупреждали? Предупреждали нос по ночам не высовывать? Дурища малолетняя, завтра же тебя в отстойник сдам.

— Ну и сдавайте, — придушенно заверещала девица. — Шею только не сверните.

Андрей сообразил, что придавил от души, отпустил.

— Пошла наверх, живо! Идиотка безмозглая.

— Раз попалась, значит, идиотка и есть, — с достоинством признала гражданка Капчага и попыталась привести в порядок свои серые лохмы. — Между прочим, рукоприкладство…

— Иди сюда! — Андрей за ворот необъятной толстовки выдернул девку из-за прилавка.

— Ай! — Зазвенел упавший стакан. — Вы всю посуду побьете.

— Обойдешься без «Жигулевского».

— Да не в дугу мне ваше пойло дешевое. Я только фанты налила. Могу деньги отдать.

— Фанта еще хуже. Стопроцентная отра… — Андрей осекся.

В темноте за противоположным прилавком буфета кто-то был. Андрей догадался, кто именно, раньше, чем гибкая фигура выступила из тени.

— Чего вы? — Мариэтта дернулась, но начальник жестко ухватил ее за волосы, придавил лицом к пластику стойки, не давая поднять голову.

— Ой, да вы совсем съехали, — заскулила девица. — Больно же!

— Замри, мышь ночная, — пересохшими губами выговорил Андрей.

Хеш-Ке молча стояла по ту сторону буфета. Длинные ноги чуть расставлены, пальцы играют сыромятным темляком на рукояти ножа. Чувственные губы кривила презрительная усмешка.

— Вы меня чего разложили? — прохрипела глупая Мариэтта и заерзала по стойке, настойчиво пытаясь освободиться. — Пусти, говорю, хам военный.

Конечность в подкованном «Мародере» попыталась лягнуть начальника, но Андрей железной хваткой сжал загривок девчонки, вдавил плотнее в пластик, для надежности навалился на верткое тело.

— Ой, да вы… — пискнула Мариэтта и вдруг умолкла.

Хеш-Ке улыбалась. Ухватила обеими руками воздух, сделала бедрами резкое однозначное движение.

Андрей отрицательно замотал головой и просительно улыбнулся. Метиска ухмыльнулась и ободряюще тряхнула черной гривой — советовала не откладывать начало приятного процесса. Андрей всем лицом выразил пренебрежение — нечесаная жертва на прилавке никакого удовольствия нормальному мужчине не сулила. О чем вообще говорить? Хеш-Ке оскалилась шире — сверкнули белоснежные зубы. Андрей почувствовал, что краснеет, — прижимал дуру-девчонку плотнее некуда: все, что там имелось под палевыми штанцами, чувствовалось чересчур отчетливо. Собственный организм почему-то среагировал напряжением. Хеш-Ке безмолвно понимающе захохотала, запрокидывая смуглое лицо.

— Мы пойдем, пожалуй, — выдавил Андрей, схватил в охапку девчонку и понес к дверям на лестницу. Два десятка шагов казалось, что жестокая смуглая рука вот-вот ухватит за плечо, развернет…

Обошлось. Взвизгнула пружина, закрывая за спиной дверь. Андрей поднимался по лестнице. Слава богу, Мариэтта висела без сопротивления. В темноте добрались до второго этажа. Колено начало протестовать. Мариэтта шевельнулась:

— Это кто был? Ваша подруга?

— Глупости не болтай, — шепотом рявкнул Андрей. — Нет у меня здесь никаких подруг. И вообще, там никого не было.

— Понятно. Вы бы меня на ноги вернули.

— Я тебя сейчас «козлом» свяжу и запру. Дура!

— Козлом не нужно. Я спокойно сидеть буду. Пустите, а то вы уже хромаете.

Андрей поставил девицу на ступеньку. Мариэтта выглядела порядком перепуганной — даже тискать не обязательно, и так слышно, как сердце колотится.