Окраины. Штурмовая группа

Двинулись к другой хрущевке. Марик шел с автоматом, упертым в плечо. На «улице» было тускло: вроде и пыли особой нет, но словно сто лет никого живого здесь не было.

– Абзац, какое неодушевленное, – сказала Маня, разглядывая дом, похожий на сельскую школу.

– Град обреченный, – непонятно к чему отозвался старший группы. – Вы как насчет обезьян?

– Если безрогие – то лояльно, – отозвалась девушка. – Там что за твари бегали?

– Вроде павианы. Хулиганистые.

– Ну, мы и сами еще ничего, – бодро заявила Маня и похлопала по рукояти своего оружия. – Вступим в интимные переговоры с предками.

Еще хрущевка… И соседняя… Вроде номер дома рассмотрели – 106. Не то, явно. И форма у номера старинная, таких в Москве уже нет. Прошли мимо кособокого домишки – Маня авторитетно заявила, что это украинская мазанка. Вместе с хаткой в безвременье унесло и несколько яблонь – тянули искореженные сухие ветви. Группа вышла к очередной хрущевке.

– Как, Марик? Подходит?

Патрульный кивнул:

– Подходит. Здесь цоколь крашеный. У нас вроде тоже крашеный был.

Феофанов оглядел дом:

– Черт их знает. Совершенно одинаковые. Я сам в таком жил. Сейчас и под пистолетом бы детали не вспомнил.

В крайнем подъезде было довольно чисто, только почему-то в изобилии валялись разбросанные пустые ведра. Дурная примета, чтоб им… Поисковики поднялись на третий этаж. Все двери оказались заперты.

Маня протерла перчаткой щиток электросчетчиков – цифры здесь еще виднелись.

– У нас тоже тройки в номере были, – прошептал Марик. – Но дверь не та. У нас два замка стояло. А здесь один.

– Точно? Ты приглядись.

Марик нашарил в кармане связку: два от замка и маленький гнутый – от почтового ящика.

– Ладно, – сказал Феофанов. – Не твоя, значит, не твоя. Тогда ломать не будем. Заперто, и фиг с ней. Понаделают, понимаешь, дверей бронированных…

Марик автоматическим движением вставил длинный ключ в скважину, повернул… Замок неохотно, но щелкнул…

– Ключи тоже одинаковые, – хрипловатый голос Маньки дрогнул.

Квартира была все-таки не та. Марик ничего не узнавал. На кухне плита сильно хорошая, дорогая, и светильники какие-то барские. И главное, детская кроватка в комнате. Игрушек целая груда…

Маня посадила пыльного зайца на шкаф:

– Эх, орда плюшевая. Вот же вам скучища без хозяев?

– Ну, будем сворачиваться, – сказал Феофанов. – В принципе ясно…

Марик светил подствольным фонариком на низенький детский стол: россыпь фломастеров, одинаково бесцветных от слоя пыли, раскрытый альбом… Рисунок… Зверь улыбчивый. Патрульный взял альбом, сдул пыль… Розовый медведь улыбнулся шире…

Скрипела, не желая вырываться, бумага. Поисковики молчали.

– Это не наша квартира, – с отчаянием сказал Марик, тщательно складывая рисунок.

– Пошли. Еще раз осмотримся, и на базу…

* * *

На шестиэтажку решили не лезть, прошли до крупного кирпичного здания, похожего на странноватую сталинку.

– Вот абзац, мирок какой безинвентарный, – сказала Маня, огибая сложенные на обрывке тротуара кроватные сетки. – Вроде отстойника-карантина, что ли?

– Ну, явно не концлагерь. – Феофанов покосился на молчащего Марика. – Люди отсюда уходили впопыхах, но без паники. Может, еще ничего. Найдутся.

– Не найдутся, – сказал Марик, глядя на светло-серое здание. С балкона свисала оборванная веревка с бельем, похожая на пепельные корабельные флажки.

– Не каркай. Всякое может быть. Может, даже лучше сейчас вдали отсидеться.

Всё они знали. И что не найдутся, и что «отсидеться» – вовсе не то слово.

Подъезд был широкий, с шахтой лифта. Сама кабина валялась внизу. Дохлой тощей змеей вился трос. Марик шел первым, держа автомат наготове. Как-то здесь жутковато было. Не очень-то пусто. Лепнина под потолком, кафель, так и норовивший лязгнуть под подошвой берца. Кнопки звонков, глядящие злыми зрачками… Дом богатый, только, наверное, не московский. Почти все двери заперты, мимо приоткрытых Марик проходил, держа щель на прицеле. Маня, девица, видимо, довольно чуткая, извлекла свое оружие – здоровенный револьвер музейного вида. Господи, такое время, а все не наиграются люди…

На чердачной двери болтался большой замок. Феофанов молча вынул из рюкзака небольшой гвоздодер – похоже, фирменный, из хорошей стали. Марик с автоматом страховал тылы, девчонка решительно перехватила свое барабанное страшилище обеими руками, целилась в дверь над головой командира. Как бы башку ему не отстрелила…

Взвизгнул металл – оторванный замок болтался на одной петле.

– Гвозди старые, – прошептал Феофанов.

Группа напряженно прислушивалась: дому взвизг явно не нравился – из углов лез страх, пахнущий потревоженной пылью…

Марик включил фонарь и осторожно шагнул в затхлую тьму чердака…

Не было здесь никого. Разве что целые залежи бухт толстой проволоки, чуть тронутой ржавчиной. Слуховое окно было прикрыто, но не заперто. Подсадили Маню – девчонка выбралась, забухала по жести ботинками. Взобрался командир, сказал:

– Не громыхай.

– Я же не нарочно. Это ж вообще жесть, а не крыша, – оправдалась девчонка.