Окраины. Штурмовая группа

Плохо выбритый старик с искаженным лицом вскинул двустволку. Вокруг него бежали бесчисленные, неистребимые фигуры, дальше ворочался пол – ковер мертвых и полумертвых тел. Но два зрачка 12-го калибра уставились прямо в лицо, и старик с ненавистью пытался всмотреться в тень глубокого шлема пришельца…

Пытаясь увернуться от ружейных стволов, Андрей согнулся. Всплеск дуплета чуть не выжег глаза. В шлем ударила одна или две картечины, но супер-пластик устоял, Андрей лишь рухнул на колени. Кто-то ухватил за бронежилет, над головой взлетел пожарный топорик в облупившейся алой краске. Бахнуло за спиной. Манька – ее старинная пушка. Женщина, похожая на продавщицу, выронила топорик, завизжала, хватаясь за то место, где только что было ухо. Очки в тонкой оправе по-дурацки подскочили и застряли надо лбом…

Андрей застрелил женщину. Потом старика, пытавшегося трясущимися руками перезарядить двустволку. Злобно заверещала Манька – подросток обхватил ее сзади, выворачивал кисть с тяжелым револьвером. Второй парнишка тянулся, стоя на четвереньках, – нога в плохеньких джинсах была прострелена, – хватал Мариэтту за пояс с амуницией. Андрей отшвырнул его ногой, пустил пулю в лоб второму. Мариэтта повалилась вместе с не отпускающим ее мертвецом. Надо было бы помочь ей встать, но справа, прямо по телам, шагал пожилой костистый мужчина с высоко занесенным ломом. Андрей выстрелил почти в упор, но попал лишь в плечо мужику, потому что самого ухватили и дернули за руку. Сопляк, которого только что отшвырнул, упрямо цеплялся за рукав. Мужик, деловито выругавшись, перехватил лом здоровой рукой. Андрей выстрелил ему в грудь, но чуть поздновато – все равно получил четырехгранным острием, по счастью, не в пах, а чуть выше. Бронежилет удар-укол выдержал, но Андрей завопил от боли: мальчишка вцепился зубами в ладонь оккупанта. Андрей ударил рукоятью ТТ по рыжеватому, коротко стриженному затылку и застрелил женщину в нейлоновом халате, что визгливо материлась и размахивала двумя окровавленными ножами. Зубы у подростка были сантиметров по пять – кисть из его челюстей вырвать оказалось невозможно. Андрей, рыча, снова бил в рукоятью в окровавленный затылок и тут же стрелял – кидались со всех сторон. Наконец хватка ослабла, Андрей отскочил, пустил последнюю пулю в толстую, не то мужскую, не то женскую спину – трое местных навалились на опрокинутого десантника. ТТ пришлось бросить – навстречу прыгнул ловкий коротыш, за ним летела девчонка с совершенно озверевшим лицом, махала ржавой лопатой. Андрей успел подхватить скользкий лом…

Выстрелов почти не слышалось – вопли боли, хрипы и мат. Андрей не слышал сам себя. Их с Мариэттой прижали к самому лифту, и это было, черт возьми, истинное везение. Лом оказался оружием надежным. Андрей пробивал животы и грудные клетки, ломал конечности… Манька, забившаяся в относительную безопасность лифтовой кабины, скорчилась на катушках кабеля и поддерживала выстрелами пистолетов. ТТ она все-таки успела подобрать и даже выдернуть с пояса начальника запасную обойму. Эти восемь патронов и спасли остатки «Боспора». Мариэтта стреляла исключительно расчетливо, когда на лом надеяться уже не приходилось…

Бойня шла по всему залу. Под стеной еще отбивалось несколько пришельцев, с фланга их прикрывало пламя подожженных огнеметным выстрелом ящиков. Там тоже дрались врукопашную – штурмовыми ножами, палками, кувалдами, арматурой и рычагами станков. Андрей с подругой оказались на периферии, их заслоняла шахта от места основной свалки. На них натыкались лишь те, кто пытался оббежать лифтовой ствол и добраться до десантников, отбивающихся под стеной с другой стороны. Лезли в порядке живой и мертвой очереди…

И еще оставалась специалистка по тактике. Нет, ни к какой стене она не жалась. Ее фигура мелькала в центре зала, там, где штурмовую группу и застала внезапная, обеспеченная снайпером атака местных. Бежать жуткой фифе не было нужды – она легко танцевала по слою трупов. Легкая, неуловимая, безжалостная, саперное мачете в одной руке, пистолет в другой. Жуткая жрица в пятнистом, уже от крови, комбинезоне. Отточенные движения клинка – веером брызгала кровь из вскрытых гортаней, отлетали кисти и головы, из вспоротых животов вываливались кишки… И экономно стучала «беретта». Профессионалка неизменно уклонялась от групп, а каждый одиночка был обречен. Волк-убийца в овчарне.

Все кончилось вмиг. Напор иссяк. Уцелевшие бежали – падая и оступаясь, десятка два человек кинулись к дверям. Вслед немедленно ударил автомат – достаточно было двухсекундной паузы. До дверей добежали человек восемь. Последний, пошатывающийся мужчина, волокущий за ремень лишенный магазина «сто десятый», рухнул уже в дверях от одинокого выстрела «беретты». Специалистка по тактике, не опуская головы, нашарила под трупом худенькой женщины автомат, пристегнула магазин. Следила за ползущими к дверям раненым, но стрелять не стала. Сочла уже безопасными…

У Мариэтты была рассечена кожа головы – чуть выше виска и до подбородка. Почти как у Хеш-Ке.