Окровавленная красота

— Он поступил в колледж за пределами штата, и мы приняли решение расстаться, когда осознали, что ничего не получится.

Майлз театрально надул губы. Я замахнулась и ударила его в плечо, но только поранила себя.

— Ауч! — Я потерла свои пальцы, а Майлз поднес их ко рту и поцеловал. — Что ты ешь на завтрак? Цемент?

Он неожиданно и громко рассмеялся, наполняя пространство пикапа низким и басовитым звуком. У Майлза был заливистый смех. Такой бывает у людей, которые смеются часто и безудержно.

Я убрала руку от губ Майлза и продолжила отвечать на его вопрос:

— Я встречалась еще с одним парнем в колледже. Но наши отношения продлились всего несколько месяцев. На этом все.

Майлз кивнул.

— Так ты всегда хотела быть преподавателем?

— Да или иметь собственный книжный магазин.

Он ухмыльнулся и потер пальцем лоб.

— Я могу себе это представить.

— Может быть, однажды. А ты? Ты всегда хотел стричь газоны? — Я пошевелила бровями.

Он улыбнулся.

— Это не все, чем я занимаюсь, знаешь?

Я пожала плечами, и Майлз продолжил:

— На самом деле… в детстве я мечтал стать полицейским.

— Правда? — Представить добродушного, татуированного великана, сидевшего рядом со мной, в роли полицейского я не могла. — И что тебя остановило?

Телефон Майлза зазвонил, и он извлек его из центральной консоли, взглянул на дисплей и отклонил вызов.

— Ты можешь ответить, — сказала я, указывая на мобильник, который он отправил в карман на водительской двери.

— Это может подождать. По работе. — Он повернулся ко мне лицом. — Так на чем мы остановились?

— Почему ты не стал копом? — напомнила я.

Губы Майлза изогнулись в улыбке, а затем он притянул меня к себе, усадил на колени и прикоснулся к моему лицу.

— У меня было слишком много проблем, чтобы следовать по этому пути.

— Не знаю, верю ли тебе, — промолвила я с придыханием.

— Поверь, малышка, — прошептал он, и наши губы слились в поцелуе.

Шесть месяцев назад

— Ты балдеешь от Заботливых мишек (прим:. персонажи одноименного мультсериала)? — фыркнул Майлз, возвращая желтого медвежонка на его место на комоде. — Почему меня это не поражает и даже возбуждает?

— Потому что ты со странностями, — ответила я, смеясь и стараясь не смущаться, что не способна расстаться с частичкой своего детства.

Майлз наиграно надул губы, продолжая изучать другие вещи на моем комоде.

— Шучу. Дай мне попривыкнуть. Не считая колледжа, это первый раз, когда я живу вдали от дома.

— Разве ты не училась в колледже Риверстоуна?

Я попыталась вспомнить, когда рассказала об этом Майлзу. Вероятно, во время одного из многочисленных свиданий или разговоров по телефону. Мы все еще находились в той сентиментальной стадии отношений, когда могли болтать всю ночь напролет, пока не сморит сон.

— Да. — С глухим стуком я закрыла книгу и положила обратно на прикроватную тумбочку. — Но в общежитии прожила недолго.

— Недолго — это сколько? — уточнил Майлз.

— Хорошо. — Я плюхнулась на кровать и с улыбкой поглядела на белый потолок. — Всего семестр.

Смех Майлза эхом раздался по моей комнате и, вероятно, был слышен даже на улице.

Красная футболка с длинными рукавами обтягивала покрытые татуировками руки Майлза и накаченный торс. Мышцы спины заметно напряглись, когда он потянулся к верхней полке и достал одну из книг, что там стояли.

— «Красная Шапочка», — прочел он вслух.

— Моя любимая.

Майлз поморщился и аккуратно вернул книгу на место.

— Тебе не кажется, что ты слегка переросла сказки? — Он замолчал, посмотрев на Заботливого мишку, а затем на старых тряпичных кукол, сидящих в кресле у окна. — И игрушки?

Обида пронзила мое сердце, но я скрыла ее за улыбкой.

— Совсем не кажется.

Вновь уставившись в потолок, я слышала, как что-то мягко опустилось на пол, и вскоре Майлз присоединился ко мне на кровати. Он был уже без футболки.

— Я мудак. — Майлз навис надо мной, согнул руки в локтях и расположил предплечья возле моей головы.

Я взглянула на него и кивнула.

— Есть немного. Но я уже слышала нечто подобное от моей сестры.

— Это совсем другое. — Майлз опустил голову и скользнул губами по моей щеке. — Ты не должна слышать такое от меня. От того, кто любит тебя иначе, чем твоя семья.

Я перестала дышать, мои глаза широко распахнулись.

— Получается, ты меня любишь? — я попыталась произнести это с иронией, будто слова Майлза ничего не значили.

Но на самом деле они значили все.

— Я пытался сопротивляться этому, — сказал Майлз, касаясь своим лбом моего. Запах вишневой жвачки от его дыхания ласкал мои губы. — Но это стало неизбежным.

Мы встречались всего пару месяцев — довольно короткий срок, особенно для слова на букву «Л». Однако признание казалось не поспешным шагом, а естественным ходом событий. Я привыкла видеть Майлза так же часто, как восход солнца. Каждый день.

— Почему ты пытался сопротивляться? — поинтересовалась я, сама не зная зачем.

Может быть, я сомневалась. А может быть, мне просто было чертовски любопытно.

Поток теплого воздуха овеял мою шею, когда Майлз опустил голову и носом подтолкнул мой подбородок вверх, чтобы открыть себе доступ к шее.