Окровавленная красота

Томас кивнул и потянулся за стулом. Судя по скрипу колесиков, пол был твердым: дерево или бетон. Мягкое сиденье «фыркнуло», когда Томас опустился на него и придвинулся ближе.

— Ты должна была отключиться на час или два. Снотворное было слабым. — Он оглянулся через плечо, размышляя. — Возможно, у тебя низкая переносимость. Ты никогда в жизни не принимала снотворное или успокоительное.

Я проигнорировала, что он знал обо мне такие личные вещи, что яд подействовал сильнее, чем предполагала, и сосредоточилась на главном. Мне нужно было точно знать, что он собирается делать.

— Ты меня убьешь? Поэтому наблюдал и преследовал?

— Я так и думал, что они узнают об этом. — Томас задумчиво скривил губы и вздохнул. — На самом деле, ты сама виновата, что оказалась здесь.

— Сама виновата? — Я громко рассмеялась, и горло разболелось сильнее.

Томас кивнул.

— Помимо прочего, именно ты проявила ко мне интерес. Обычно люди инстинктивно знают, кто я такой, и держатся подальше. Но только не ты. — Его глаза заблестели, отчего голубой цвет стал насыщеннее. — Ты не представляешь, что это делает с таким человеком, как я. Мимолетная улыбка, мимолетное прикосновение, один мимолетный поцелуй, множество вопросов. В конце концов, мы бы оказались здесь. Это было предопределено.

Я тоже знала. С первого нашего разговора знала, что он другой. Мне хотелось сказать ему об этом, но я только сильнее сжала губы в упрямом инстинкте самосохранения.

Чудо, что я еще не вопила от ужаса. Его слова, мое затуманенное сознание, которое изо всех сил пыталось сложить целую картину, окружающий полумрак, сквозь который мне все же удалось рассмотреть старый камин и коробки у стены.

Томас продолжал говорить, либо игнорируя мое смятение, либо наслаждаясь им.

— А теперь давай сыграем в последнюю игру, хорошо?

Последнюю…

Он потянулся за чем-то за своей спиной. Серебро блеснуло в слабом свете лампы, покачивающейся над головами. Инструменты. Возможно, оружие. Даже не рассматривая вблизи, было ясно, что это не украшения для Хэллоуина.

— Нет, н-нет. — Я закрыла глаза и сильнее сжала бедра, когда мне вдруг нестерпимо захотелось пописать. — Пожалуйста, отпусти меня. Я буду…

— Тише, Голубка. Здесь ты в надежных руках.

До моих ушей донеслось шуршание, и от страха я резко открыла глаза, хотя разум желал отключиться и исчезнуть.

Томас держал в руках планшет и перебирал что-то похожее на листки бумаги.

— Вернемся к текущему вопросу. Игра называется «правда или ложь». — Он вытащил карандаш из верхней части планшета. — Все довольно просто. Давай начнем.

— Начнем? — невнятно выкрикнула я. — Я никогда ничего не делала. Я даже не знала, что ты такое… чудовище.

Карандаш издал царапающий звук.

— На первый вопрос ты ответила. Следующий.

Я сжала кулаки и почувствовала, как начали потеть ладони.

— Развяжи меня, пожалуйста.

— Нет, пока мы не закончим.

— Закончим? — Я пыталась не завизжать, но ничего не вышло.

Томас равнодушно оглядел меня с ног до головы, затем снова уткнулся взглядом в планшет.

— Не надо так драматизировать. С тобой все в порядке. Я попросил Мерри принести тебе воды и фруктов, чтобы ты оправилась после пробежки по лесу.

Фрукты?

— Что, черт возьми, происходит?

Он вздохнул и положил планшет на колено.

— Я терпеливый человек, Голубка. Но терпение не безгранично, особенно после последних двадцати четырех часов. — Он наклонился вперед, его голос стал мягким, но пропитанным предупреждением: — Начинай задавать вопросы, которые теснятся в твоей прекрасной головке от страха, или все может стать для тебя еще сложнее.

Он поглядел на стену, заставленную сверкающими инструментами, и я судорожно сглотнула.

— Хорошо.

В любом случае, я мало что еще могла сделать.

Он ждал.

Дерьмо.

— Мне сказали, что ты… — Я шмыгнула носом, облизывая пересохшие губы, когда он приподнял бровь в ожидании. — Что ты убивал людей.

Карандаш снова царапнул по бумаге.

— Предполагаю, раньше ты об этом не знала?

— Да.

— Верно. — Еще одна царапина. Вероятно, он вычеркивал что-то из списка.

От того, как Томас открыто признался в убийствах, у меня похолодело внутри.

Я должна выбраться отсюда.

— Мне нужно в туалет, — заскулила я, сжимая бедра для пущей убедительности. — Очень.

Он раздраженно сморщил нос.

— Честно говоря, ты выбрала время хуже некуда.

Посмотрев на меня с минуту, которая, казалось, уничтожила остатки мужества, он встал и расстегнул путы.

Сев, я попыталась потереть запястье, где колючий материал вызвал раздражение, но сразу же почувствовала прикосновение его руки. Прикосновение нежное, но твердое. Ноги у меня задрожали сильнее, чем от остатков наркотика. Только благодаря поддержке Томаса я не свалилась на пол, и почему-то была ему за это благодарна.

На лестнице послышались шаги. Появился мужчина с подносом. Я собралась закричать, но поняла, что зря потрачу силы — мужчина, скорее всего, работал на Томаса.

У меня закружилась голова, во рту пересохло еще больше, когда увидела на подносе воду и аккуратно нарезанные кусочки фруктов. Это сможет поддержать силы, в которых так нуждалась.