Окровавленная красота

— У Мурри есть своя история. Когда будет готов, я уверен, он тебе скажет.

Любопытство смешивалась с отвращением, и в тот момент я не знала, кто является источником этого отвращения — он или я сама.

— Если не хочешь рассказывать, как стал таким, то, по крайней мере, скажи, когда.

Томас вздохнул.

— После смерти моих родителей.

Я прислонилась спиной к стене и ждала продолжения, но его не последовало. Поэтому снова попыталась достучаться до него с помощью информации, которую дал мне Майло.

— Ты искал информацию обо мне и моей семье. Почему?

Томас наблюдал за мной тягостное мгновение с отсутствующим выражением лица.

— Ты когда-нибудь выясняла, что произошло в ту ночь, когда умерла твоя мать?

Я нахмурилась, а мое сердце сжалось.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ответь мне.

Вздохнув, я закинула ноги на подоконник и натянула ткань ночной рубашки на колени.

— Отец сказал, что это был несчастный случай, поэтому я никогда не настаивала на подробностях.

Томас потер пальцем лоб.

— Да, это выглядело как несчастный случай.

Я обхватила свои ноги.

— Что?

— Я знаю, как ты любишь истории, Голубка. Позволь рассказать тебе одну, прежде чем уйду.

Прозвучало не совсем как вопрос, но я кивнула, несмотря на дурное предчувствие.

— Пара, возвращавшаяся домой, врезалась в машину твоей матери.

— Это я знаю.

— Супружеская пара. — Томас встал и принялся расхаживать по ковру. — Видишь ли, они поссорились. У мужа уже больше года был роман на стороне. Никто об этом не знал, пока однажды маленький мальчик не увидел их в лесу за своим домом. Он был так напуган, что его матери чуть ли не силой пришлось выбивать из него то, что он увидел.

— Томас… — У меня вдруг пересохло в горле.

Он поднял палец и продолжил расхаживать взад-вперед.

— Мальчик был юн. Он не знал, что за правду будут последствия. Только годы спустя он понял, что не виноват в том, что случилось позже.

У меня сдавило грудь, кислорода в комнате стало слишком мало.

— Мать мальчика была в ярости. Пригрозила уйти от мужа, если он не бросит любовницу. Так он и сделал. Во всяком случае, на какое-то время. Несколько месяцев спустя мать мальчика сама обнаружила их, и это стало последней каплей. К этому моменту отец мальчика уже решил уйти из семьи. Он хотел жить с другой женщиной, даже если из-за жены потеряет половину своего состояния. Мать мальчика сделала, что могла, чтобы удержать мужа, но все было напрасно.

Томас замедлил шаг, его тон стал приобретать нотки ностальгии.

— Однажды вечером отец пригласил жену поужинать. Мальчик никогда не забудет, какой счастливой выглядела его мать. Они практически сияла в своем мерцающем голубом платье и с накрашенными красным губами. Ее глаза светились надеждой.

Мне казалось, я больше ничего не слышу.

— Остановись, пожалуйста.

— Я почти закончил. — И продолжил дальше: — Мама мальчика не соглашалась на развод, и тогда отец мальчика пригласил ее на ужин, чтобы обманом вынудить подписать документы. Он сложил бумагу и подсунул вместе с чеком за ужин. — Томас сухо рассмеялся. Мне это не понравилось. Мне нравился мелодичный смех с хрипотцой: его настоящий смех. — Отец мальчика был дураком. По дороге домой он рассказал жене, что сделал и злорадствовал. Мама мальчика практически обезумела. Увидев машину любовницы, припаркованную у их дома, она схватилась за руль и разом покончила со всеми троими.

Томас остановился, его глаза были пустыми и лишенными всякой теплоты, когда он сказал:

— Мои родители убили твою мать, а твоя мать убила моих родителей.

Я осмотрела окно, дерево, стены комнаты, покрытые красивой лепниной в виде короны, и мебель.

Мальчик в лесу.

Дворец.

Мои разум и сердце не желали успокаиваться.

— Сколько тебе лет? — спросила я, нуждаясь в еще большем подтверждении, хотя в нем вообще не было необходимости.

— Двадцать девять.

Томас терпеливо наблюдал, как я пыталась сопоставить факты.

— Мне почти двадцать четыре…

— Я не лгу тебе, малышка.

Мой мозг перестал что-либо вычислять, и я приоткрыла рот, когда вспомнила. Я вспомнила, как он называл меня малышкой.

Возвращайся, малышка.

— Значит, ты собирался убить меня и мою… мою семью.

— Да, я планировал это сделать, хотя, возможно, не все стали бы моей местью. — Слова были сказаны без намека на раскаяние. — А потом я встретил тебя, и, очевидно, ты разрушила мои планы.

— Но в смерти твоих родителей не было нашей вины, — прошептала я.

— Нет. — Он дернул плечом. — Но ты часть твоей матери.

— И твоего отца, — выпалила я в ответ.

Когда он моргнул, я покачнулась.

— Зная твое хрупкое состояние, я не собирался говорить тебе об этом прямо сейчас, но это убивает меня. Мне откровенно противно, что тебя кормили ложью с ложечки.

— М-мой папа… — Мои слова оборвались, и я закрыла глаза, а когда снова открыла их, то увидела Томаса, стоящего передо мной на коленях.

— Он знал, — мягко сказал он. — В то время он был женат на своей работе, и, желая сохранить семью, желая сохранить твою мать, он закрывал на это глаза.

Воспоминания о моей матери до того, как она умерла, просочились в меня, но…

— Она ни разу не показалась мне несчастной, — сказала я вслух.