Округ Форд (сборник)

На первый взгляд приют «Тихая гавань» показался мне типичным для шестидесятых годов прошлого века кирпичным строением с плоской крышей и мало чем отличался от небольшой и чистенькой тюрьмы. В такие заведения отправляли пожилых людей доживать остаток дней в тишине и покое. Прежде подобные дома называли частными лечебницами и приютами, но затем название осовременилось, появились даже целые деревни престарелых, центры по реабилитации и прочие подобные дурацкие названия. «Мама находится в реабилитационном центре» – ну конечно, это звучит куда благозвучнее и куда более цивилизованно, нежели «мы упекли нашу мамашу в приют». Сама мамаша находится все там же; просто название заведения звучит приличнее по мнению всех, кроме этой самой мамаши.

Впрочем, как ни назови, но дома эти производят угнетающее впечатление. Тем не менее они – моя территория, мое призвание, даже миссия, а потому всякий раз, видя очередной дом престарелых, я испытываю радостное возбуждение от осознания перспектив.

Я припарковал свой старенький «фольксваген-жук» на маленькой и совершенно пустой стоянке у ворот, надел очки в черной оправе в стиле пятидесятых, поправил галстук с широким узлом – никаких там пиджаков или курток – и выбрался из машины. У входа, на веранде, крытой листовым железом, сидели с полдюжины моих новых друзей. Они расположились в плетеных креслах-качалках и смотрели в никуда. Я улыбнулся, и кивнул, и сказал «привет», но только двое как-то отреагировали. Вошел внутрь, и в нос ударил знакомый густой гнилостный запах антисептиков, которым всегда буквально пропитаны холлы и стены подобных заведений. Я прошел прямо в приемную и представился цветущей молодой женщине в униформе медсестры. Она сидела за стойкой и перебирала стопку бумаг, слишком поглощенная этим занятием, чтобы заметить меня.

– У меня назначена встреча на десять. С мисс Уилмой Дрел, – робко произнес я.

Она оглядела меня с головы до ног. Судя по всему, увиденное ей не понравилось – улыбки на лице не возникло.

– Ваше имя? – осведомилась она. Ее имя было Труди, если верить пластиковому бейджу, приколотому над объемистой левой грудью. Стало быть, Труди. Что ж, она может стать номером один в моем новом списке самых дерьмовых людей.

– Гилберт Гриффин, – вежливо ответил я. – На десять утра.

– Присядьте, – предложила она, кивком указав на ряд пластиковых стульев в холле.

– Благодарю вас. – Я аккуратно опустился на самый краешек стула, точно стеснительная девочка-подросток, и принялся изучать свои старые белые теннисные туфли и черные носки. Брюки из полиэстера, ремень слишком широкий. В этом прикиде, вернее, оболочке, я мог вполне сойти за представителя самого низшего класса.

Труди меж тем продолжила свое занятие: сидела, перебирала бумаги. Время от времени звонил телефон, она снимала трубку и отвечала достаточно вежливо. Через десять минут после моего прибытия – а я, заметьте, не опоздал ни на секунду – в холл из коридора вошла мисс Уилма Дрел и представилась. И на ней тоже была белая униформа, дополненная белыми чулками и белыми туфлями на толстой подошве, причем она страшно громко топала. Что и неудивительно – Уилма оказалась еще толще Труди.

Я встал, весь такой испуганный, и произнес:

– Гилберт Гриффин.

– Уилма Дрел. – Мы обменялись рукопожатиями, просто потому, что так полагалось. Затем она развернулась и пошла прочь, и чулки на толстых ногах терлись один о другой и издавали шуршащий и противный такой звук, слышный даже с приличного расстояния.

Я покорно затрусил за ней, точно щенок. Уже сворачивая за угол, обернулся на Труди – та одарила меня взглядом, преисполненным крайнего неодобрения, даже презрения. Именно в этот момент ее имя окончательно утвердилось на первом месте в моем списке.

И еще я нимало не сомневался: Уилма займет в нем почетное второе место. А может, со временем выйдет и на первое.

Мы вошли в маленькое офисное здание из бетонных блоков, стены выкрашены в скучный серый цвет, дешевый металлический стол, на нем – снимки в дешевых деревянных рамочках. На снимках, сделанных на скорую руку где-нибудь в универсаме «Уолл-март», ее щекастые детишки и измученный муж. Уилма уселась за стол во вращающееся кресло с таким видом, точно управляла необыкновенно важным и процветающим бизнесом. Я пристроился на шатком стуле, который был на добрых двенадцать дюймов ниже своего вращающегося собрата, и смотрел на нее снизу вверх. Она на меня – сверху вниз.

– Вы подали заявление о приеме на работу. – Уилма взяла со стола мое заявление, отправленное по почте неделю назад.

– Да. – Иначе с чего бы я тут оказался?..

– На должность санитара. Вижу, у вас есть опыт работы в домах престарелых.