Округ Форд (сборник)

– А чем вы там занимались на заднем сиденье?

– Да ничем особенно.

– Она славная, верно?

– Да, вот только пахнет от нее ужасно. Все эти духи!.. Вот уж никогда не думал, что окажусь на заднем сиденье с Руби Клементс.

– Так вы ее знаете?

– Догадался, кто она такая. Я долго жил здесь, сынок, и, конечно, многого не помню. Но было время, когда все в городе знали Руби. Один из ее мужей приходился двоюродным братом одной из моих жен. Да, вроде бы так. Давненько это было.

Нет, положительно, мне начинали нравиться маленькие городки.

Следующая наша экскурсия состоялась две недели спустя. Мы отправились осматривать поле битвы времен Гражданской войны в Брайс-Кроссроудсе, в часе езды от Клэнтона. Подобно большинству южан, мистер Спёрлок утверждал, будто его предки храбро сражались за Конфедерацию. Он до сих пор имел зуб против северян и страшно распалялся, стоило только кому-то заговорить о Реконструкции[13] («не было этого никогда!») и мародерах-янки (проклятые разбойники и воры!»).

Я забрал его рано утром во вторник, и вот под пристальным и неодобрительным взглядом Пчелиной Матки Уилмы Дрел мы уселись в мою маленькую машину и отъехали от «Тихой гавани». Я остановился у магазина, купил два высоких стаканчика жидкого кофе, несколько сандвичей и банок с прохладительными напитками, и мы снова тронулись в путь, обозревать поле боя.

Лично мне Гражданская война всегда была безразлична, а увлечение всеми этими событиями – непонятно. Мы, южане, проиграли, причем проиграли крупно. Так пора бы об этом и забыть. Но раз уж мистер Спёрлок желает провести свои последние дни в размышлениях и воспоминаниях о былой славе Конфедератов, тогда другое дело, тогда снимаю шляпу. За последний месяц я прочел дюжину книжек об этой войне, брал в городской библиотеке Клэнтона, и еще три лежали в моей комнате в доме мисс Руби.

Временами старик Лайл на удивление точно вспоминал все детали – битвы, генералов, порядок перемещения войск, ну а потом вдруг впадал в ступор. Я старался поддерживать беседу в русле последней изучаемой мной темы. Рассуждал о разорении священных земель, особенно в Виргинии, где состоялось первое сражение на ручье Булл-Ран, где от таких городов, как Фредериксбург и Винчестер, после перестройки практически ничего не осталось. Спёрлок поначалу завелся, затем отмахнулся от меня как от надоедливой мухи.

Добравшись до места, мы осмотрели несколько монументов, а также само поле боя, отмеченное флажками. Он утверждал, что его дед Джошуа Спёрлок был ранен во время какой-то героической вылазки именно здесь, в Брайс-Кроссроудсе. Мы сели на низенькую дощатую изгородь и стали есть сандвичи. Лайл смотрел куда-то вдаль невидящим взглядом, он замер, точно в ожидании грохота канонады, топота лошадиных копыт. И снова заговорил о своем деде, который умер то ли в 1932-м, то ли в 1934-м, в возрасте около девяноста лет. А когда он, Лайл, был маленьким, дед развлекал его историями о том, как убивал проклятых янки, как его ранило, как он сражался вместе с Натаном Бедфордом Форрестом, величайшим из всех полководцев-южан.

– Они были вместе в Шило[14], – сказал он. – Дед возил меня туда однажды.

– Хотели бы снова побывать там? – спросил я.

Тут он весь разулыбался, и сразу стало ясно, что ему страшно хочется еще раз увидеть поле битвы.

– Это моя мечта, – ответил он, и глаза его увлажнились.

– Могу устроить.

– Хорошо бы поехать туда в апреле, увидеть поле боя, персиковый сад, пруд, который когда-то был красным от крови, знаменитое Осиное Гнездо…

– Обещаю. Мы непременно съездим туда в апреле. – До апреля оставалось еще пять месяцев, и с учетом предыдущего опыта я сильно сомневался, что проработаю в «Тихой гавани» до этого времени. Впрочем, если даже и нет, кто может помешать мне навестить своего друга Лайла и отвезти на экскурсию? Никто.

Большую часть пути до Клэнтона он проспал. А когда просыпался, я объяснял ему, что состою в обществе защиты памятников времен Гражданской войны. Общество это довольно закрытое, носит частный характер, никакой помощи от государства не получает и существует только на пожертвования. А поскольку сам я зарабатываю мало, то могу посылать каждый год чек лишь на небольшую сумму. А вот мой дядя, человек очень даже обеспеченный, отправляет чеки на крупные суммы по моей просьбе.

Лайла явно заинтриговала эта информация.

– И еще, конечно, можно включить пожертвования отдельной строкой в завещание, – добавил я.

Никакой реакции. Ровным счетом ничего. Продолжать разговор я не стал.

И вот мы вернулись в «Тихую гавань». Я проводил Лайла в комнату. Стаскивая свитер и ботинки, он поблагодарил меня за «великий день». Я похлопал его по спине и сказал, что и сам получил огромное удовольствие. И уже собрался уходить, как он вдруг сказал:

– А знаешь, Гил, у меня нет никакого завещания.

Я изобразил удивление. На самом деле ничего удивительного в этом не было. Великое множество людей, особенно тех, кто проживает в домах престарелых, вообще не заморачиваются завещаниями. Мало того, я даже изобразил ужас, потом – глубочайшее разочарование, а затем сказал: