Округ Форд

Братья вышли из комнаты в коридор, где было полным-полно других охранников, надзирателей, чиновников и множество любопытных, которым удалось получить пропуск на «представление». Все они вышли на улицу и двинулись к центральному входу. Жара не спадала, стояла страшная духота. Продвигаясь по узенькой дорожке к западному крылу здания, все быстро и жадно закурили. Вот они миновали открытые окна с толстыми черными прутьями решеток и, приблизившись к камерам смертников, услышали, как другие приговоренные бьют кулаками в тяжелые двери, выкрикивают слова протеста. Весь этот шум словно был устроен в знак прощания с одним из них.

Бутч с Леоном тоже дымили, им тоже хотелось крикнуть что-то в знак солидарности с этими людьми, однако ни тот ни другой не вымолвили ни слова. Они завернули за угол и увидели небольшое здание красного кирпича с плоской крышей; возле входа тоже роились охранники и еще какой-то народ. Неподалеку стояла машина «скорой». Их провели через боковую дверь в битком набитую комнату свидетелей. Едва войдя, они увидели несколько знакомых лиц, встречи с которыми вовсе не жаждали. Тут был шериф Уоллс собственной персоной — так уж положено по закону. Государственный обвинитель тоже был, по собственному желанию. Чарлин, многострадальная вдова Коя, сидела рядом с шерифом. Тут же разместились две здоровенные полногрудые девицы — по всей видимости, ее дочери. Комната была разделена прозрачной стенкой из плексигласа — по одну сторону находились родные и друзья жертвы преступления, по другую — члены семьи приговоренного к казни. Они видели друг друга, а вот говорить или осыпать проклятиями не могли. Бутч с Леоном уселись на пластиковые стулья. За спиной у них столпились какие-то незнакомцы. И вот наконец, когда все были в сборе, двери закрылись. В помещении царили удручающая жара и духота.

Все смотрели и ничего не видели. Окна перед ними были задернуты плотными черными шторами, чтобы никто не стал свидетелем зловещих приготовлений по ту сторону. Слышались лишь неясные звуки, шла возня. И вдруг шторы раздвинулись, и они увидели комнату для казни размером двенадцать на пятнадцать футов, со свежевыкрашенным бетонным полом. В центре находилась газовая камера — восьмигранный серебристый цилиндр с небольшими окошками, позволявшими увидеть, что творится внутри, а также засвидетельствовать смерть.

Там находился Реймонд, прикованный к креслу; скобы, удерживавшие голову, заставляли его смотреть прямо перед собой, однако собравшихся зрителей он не видел. В этот момент он, подняв глаза, смотрел на начальника тюрьмы, который что-то ему говорил. Присутствовали также тюремный прокурор, несколько охранников и, разумеется, палач с помощником. Все занимались своим делом, роль каждого была строго определена, на лицах читалась мрачная решимость, точно они участвовали в некоем ритуале. Все они были добровольцами, за исключением прокурора и начальника тюрьмы.

На стене в комнате свидетелей висел небольшой громкоговоритель, так что можно было слышать слова и звуки последних приготовлений.

Прокурор приблизился к газовой камере и сказал:

— Реймонд, согласно требованиям закона я должен зачитать тебе смертный приговор. — Он приподнял лист бумаги и продолжил: — Окружным судом округа Форд ты признан виновным, и тебе вынесен приговор: смертная казнь. Ты приговариваешься к смерти в Парчмене, тюрьме штата Миссисипи, путем наполнения камеры смертоносным газом. И пусть Господь проявит милосердие и простит тебе грехи. — С этими словами он отошел в сторону, снял трубку телефона, висевшего на стене, послушал, потом сказал: — Никаких отсрочек.

Начальник тюрьмы спросил:

— Есть какие-нибудь причины, по которым казнь не может свершиться?

— Нет, — ответил прокурор.

— Твое последнее слово, Реймонд?

Голос его был тих и слаб, но в комнате свидетелей стояла мертвая тишина, и расслышать было можно.

— Я сожалею о том, что сделал. И прошу прощения у семьи Коя Чилдерса. Бог меня простил. Так давайте покончим со всем этим.

Охранники вышли из камеры смерти; там остались начальник тюрьмы и прокурор, старавшийся держаться как можно дальше от Реймонда. Вот вперед шагнул палач и закрыл узкую дверцу цилиндрической камеры. Помощник проверил, надежно ли она закрыта. Когда с этим было покончено, оба они быстро осмотрели помещение. Все в порядке. Палач скрылся в маленькой подсобке, где находились клапаны, регулирующие подачу газа.

Секунды казались вечностью. Свидетели наблюдали за происходящим с ужасом, точно завороженные, затаив дыхание. И Реймонд тоже затаился — впрочем, ненадолго.