Округ Форд

Он раздобыл подписи Оделла Гроува и Джерри Бейкера — последний изобразил левой рукой выразительную закорючку, тянущуюся через всю страницу, — и совершил свое первое преступление. Нотариально заверенные соглашения с этими людьми требовались мистеру Марти Розенбергу из Нью-Йорка — стандартная практика в каждом таком деле. Мак давно уволил своего нотариуса, а прибегать к услугам кого-то со стороны было сложно и рискованно.

И вот, заперев двери и усевшись за стол, Мак тщательно подделал подпись Фреды, выдав ее за нотариуса, затем шлепнул сверху нотариальную печать с давно истекшим сроком годности, которую хранил в запертом ящике картотеки. Таким образом он нотариально заверил подпись Оделла, затем — Джеррола, потом посидел, полюбовался своей работой. Он запланировал все это несколько дней назад и был убежден, что никогда не попадется. Подделки получились красивые, просто супер, небольшие изменения в печати были практически не заметны, да и у кого в Нью-Йорке будет время их изучать? Мистер Розенберг и его команда стремились закрыть дела как можно скорее, так что вряд ли станут внимательно рассматривать бумаги Мака. Подтвердят кое-какие детали и вышлют чек.

Подделка подписей Трэвиса Джонсона и Дью Джампера оказалась задачей более сложной. Впрочем, и этот подлог был вполне оправдан, поскольку Мак предпринял все усилия, чтобы найти этих людей. И даже если бы вдруг эти парни объявились, он предложил бы им по двадцать пять тысяч долларов — ровнехонько ту же сумму, что Оделлу и Джерролу. При том условии, разумеется, что сам он будет на месте, когда они всплывут.

Однако оставаться здесь в планы Мака не входило.

На следующее утро он воспользовался услугами Почтовой службы США — еще одно нарушение закона, федерального, но опять же это мало его волновало — и отправил конверт с бумагами в Нью-Йорк, доплатив за срочность.

Затем Мак занялся подготовкой документов по банкротству и тут снова нарушил закон, не указав сумму вознаграждения, которое вот-вот должно было ему поступить после виртуозного разруленного им дела о бензопилах. Впрочем, подобное нарушение всегда можно было оспорить, в том случае, если бы он попался, — поскольку на момент составления документов плата еще не поступила. Но Мак не стал рассматривать такую возможность. Даже не пытался. Ведь о том, что он получит эти деньги, не будет знать ни одна живая душа в Клэнтоне или во всем штате Миссисипи.

Он не брился недели две и считал, что коротенькая бородка цвета соли с перцем ему к лицу. Он перестал есть в общественных местах и носить пиджаки и галстуки. Синяки и шрамы исчезли.

Когда его видели в городе, что бывало не часто, люди на улицах оглядывались и перешептывались — сразу было заметно, что бедняга Мак потерял все. Известие о его банкротстве дошло до суда, добавилась новость о том, что Лайза подала на развод, и все юристы, секретари и секретарши теперь говорили исключительно об этом. Контора его была заперта и днем, и ночью. Телефонные звонки оставались без ответа.

Деньги из Нью-Йорка перевели на новый банковский счет в Мемфисе. Мак снял пятьдесят тысяч долларов, рассчитался с Оделлом Гроувом и Джерролом Бейкером и ощутил себя едва ли не благодетелем. Нет, разумеется, они заслуживали большего, по крайней мере по условиям давно забытых контрактов, которые Мак совал им в нос, когда они его только наняли, но у Мака с учетом ситуации имелась более гибкая интерпретация данных контрактов. И тому было несколько причин. Во-первых, теперь клиенты его были совершенно счастливы. Во-вторых, клиенты непременно промотали бы сумму, превышающую двадцать пять тысяч долларов, так что он поступил в их же интересах — помог сберечь деньги. В-третьих, двадцать пять тысяч долларов — достойное вознаграждение за все их страдания и увечья, особенно с учетом того, что они не получили бы ни цента, не придумай Мак столь хитроумную схему по делу о бензопилах. И это главное.

Четвертая, пятая и шестая причины были весьма созвучны первым трем. Мак уже устал придумывать оправдания своим действиям. Он обманывал своих клиентов и отдавал себе в том отчет.

Он стал мошенником: подделывал документы, присваивал чужие деньги, водил клиентов за нос. И если бы позволил себе как следует вдуматься, оценить все эти свои поступки, то стал бы несчастным человеком. Но Мака настолько возбуждала перспектива убраться из этого города раз и навсегда, что он иногда ловил себя на том, что громко и радостно смеется, причем в самое неподходящее, казалось бы, время. Раз преступление совершено, пути назад нет. И это тоже радовало его.

Он вручил Гарри Рексу чек на пятьдесят тысяч долларов для покрытия расходов по разводу и составил все необходимые бумаги и доверенности, позволяющие адвокату действовать от его имени. Остальные деньги были переведены в банк в Центральной Америке.