Окружение Сталина

На июльском (1955 год) пленуме ЦК КПСС настала «очередь» В. М. Молотова. Здесь нелицеприятному разбору подверглась его ортодоксальная позиция в вопросе урегулирования отношений с Югославией и СКЮ. После речи А. И. Микояна, заявившего о том, что «Молотов живет только прошлым и вдохновляется злобой, которая накопилась у него за время этой советско-югославской драки», слово взял М. А. Суслов. Он подчеркнул: «Молотов неправильно, не по-ленински противопоставил пролетарский интернационализм политике равноправия народов и сделал отсюда неправильные и вредные для нашей политики выводы»[497]. На пленуме были рассмотрены и организационные вопросы: в состав Президиума включили новых членов (сторонников Хрущева) — Суслова и Кириченко.

Как известно, внутрипартийная борьба достигла драматической кульминации на бурно проходившем заседании Президиума ЦК КПСС в июне 1957 года. Речь тогда шла о судьбе страны — дальнейшем развитии начатых реформ или «откате» назад, в сталинское прошлое. Молотов и Маленков неожиданно поставили вопрос о снятии Хрущева. Никита Сергеевич, однако, решительно отверг все обвинения, ссылаясь на достигнутые в последнее время экономические успехи и существенные сдвиги во внешней политике. В острых прениях в поддержку Хрущева выступили три члена Президиума: Микоян, Суслов и Кириченко. Семеро остальных (Молотов, Маленков, Ворошилов, Каганович, Булганин, Первухин и Сабуров) добивались его отставки. В итоге Президиум вынес решение сместить Хрущева с поста первого секретаря ЦК КПСС, но он, поддержанный сторонниками, отказался подчиниться решению и потребовал созвать пленум ЦК.

Решающий для Хрущева июньский пленум начался с доклада Суслова, изложившего суть возникших разногласий, не скрывая при этом собственной поддержки Хрущева. Затем выступили Молотов, Маленков, Каганович, Булганин. Они повторили свои обвинения Хрущеву, пытались обосновать отстаиваемые позиции и упорно защищались. Поражение особенно страшило этих людей, боявшихся не только за свою карьеру в партии, но по привычке, укоренившейся в годы репрессий, и за собственную жизнь. Поэтому пленум продолжался непривычно долго, несколько дней: с 22 по 29 июня. На всех заседаниях Суслов защищал линию Хрущева. Выбор был сделан им гораздо раньше, и отступать было невозможно. Думается, как опытный аппаратчик, он тонко уловил перспективы развернувшейся борьбы и поддерживал того, на чьей стороне были реальная власть и сила. О том, что это был во многом прекрасно рассчитанный тактический ход, свидетельствуют дальнейшее развитие событий и поведение Суслова.

К вопросу об «оппозиции», «фракции» Михаил Андреевич возвращался и в дальнейшем, на XXI и XXII съездах партии. Сравнение его выступлений, кажется, многое может прояснить. Для первого характерны сдержанный тон, краткость и лаконичность оценок: «Разгромив и отбросив прочь антипартийную группу Маленкова, Кагановича, Булганина и Шепилова, выступившую против ленинской политики Центрального Комитета, против коренных интересов советского народа, партия еще более сплотила свои ряды и представляет собой могучую крепость…»[498] На XXII съезде, когда позиции лидера партии Н. С. Хрущева были сильны, как никогда, от прежней осторожности и привычной взвешенности в речи Суслова не осталось и следа. В ней доминировали яростный обличительный пафос и негодование оратора. Процитируем красноречивый отрывок: «В первые годы после XX съезда партия встретилась с ожесточенным сопротивлением со стороны антипартийной группы Молотова, Кагановича, Маленкова, Ворошилова, Булганина и других, пытавшихся сбить партию с ленинского пути, вернуть ее к временам культа личности. Эта презренная группа оторвавшихся от народа фракционеров, как известно, упорно противодействовала проведению в жизнь таких важных и горячо одобряемых всем советским народом мероприятий, как освоение целинных земель, перестройка руководства промышленностью и строительством, развертывание внутрипартийной демократии, восстановление революционной законности и др. Многие лица из этой группы непосредственно виновны в массовых репрессиях в период культа личности против честных коммунистов. Во внешней политике антипартийная группа, особенно Молотов, всячески противодействовала проводимому Центральным комитетом курсу на осуществление принципов мирного сосуществования государств с различным общественным строем, на обеспечение прочного мира. Фракционная деятельность могла нанести серьезный ущерб партии и стране. Партия идейно разгромила и отбросила прочь жалкую группку оппозиционеров. Жизнь полностью опрокинула их взгляды, показала их полное банкротство»[499].