Окружение Сталина

Принятие решения сопровождалось пропагандистской кампанией, твердившей о возраставшем экстремизме, готовящихся расправах над коммунистами и т. п. В этом узкодогматическом пространстве и был разрешен вопрос о вводе войск Варшавского договора на территорию Чехословакии. Суслову и его сторонникам пришлось столкнуться с незначительным сопротивлением на политбюро. Большинство было «за». В оправдание этой насильственной, осужденной сегодня акции была разработана (не без участия Суслова) теория так называемого «общего пространства и общих интересов» социалистической системы, согласно которой национальные интересы отдельного государства не могли быть выше интересов всего социалистического лагеря. Это означало, что возникновение «угрозы» социализму в одной из стран оправдывало вмешательство извне для защиты имевшихся «завоеваний».

Мы уже не раз ссылались на «глубокое» знание главным идеологом страны марксистских первоисточников. Суслов любил цитировать, используя тщательно подобранные к каждому конкретному случаю полновесные цитаты. В годы культа личности в ряду авторитетных высказываний первое место занимали, естественно, ссылки на Сталина, щедро сопровождавшиеся восторженными эпитетами, но при случае Михаил Андреевич мог «щегольнуть» (правда, в более скромной «аранжировке») цитатой из Кагановича, Берии, Калинина. В 60-е годы в ход пошли ссылки на Хрущева, но особенно возрос авторитет ленинского слова. Ф. Бурлацкий вспоминает характерный случай: он с коллегой представил Суслову предназначенную для его выступления статью. Михаил Андреевич счел нужным «оснастить» ее подходящими цитатами из Ленина: выдвинул ящик обширной личной картотеки с тщательно подобранными и расписанными на все случаи жизни изречениями Владимира Ильича. После недолгих поисков нужные «мысли» были найдены.

Но начитанность и осведомленность Суслова в трудах классиков марксизма-ленинизма были поверхностными, отражали тот общий схоластический и догматический подход к Марксу и Ленину, который доминировал в советской идеологии, исключая всякое творческое отношение к их наследию. В 1969 году произошел «скандальный» случай, весьма типичный.

С конца года началась подготовка к празднованию 100-летия со дня рождения В. И. Ленина. Как известно, большая часть интенсивной идеологической работы в 60— 70-е годы сосредоточивалась вокруг подобных юбилеев и праздничных дат. Нередко это был повод к очередному пересмотру или поправкам к отечественной истории. Естественно, что ленинский юбилей предполагалось отметить особенно торжественно. Большая группа работников аппарата ЦК КПСС и несколько научно-исследовательских институтов задолго начали подготовку большого доклада, который собирался произнести «верный ленинец» Л. И. Брежнев. Этот доклад должен был и сам по себе стать важнейшим и определяющим на ближайшее время событием в жизни партии и страны. Почти весь предъюбилейный год Институт марксизма-ленинизма трудился и над другим документом — Тезисами ЦК КПСС к 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина (таково было полное официальное название). Эта работа намечала общее направление пропагандистской подготовки юбилея. Изучение сформулированных там идей предполагалось сделать главным предметом обсуждения для всей разветвленной сети партийного просвещения: в документе содержались итоговые оценки основных этапов развития Советского государства, КПСС и международного рабочего движения.

Работа над тезисами была завершена к концу 1969 года, и 23 декабря в газете «Правда», других центральных органах печати они были опубликованы. В сущности, готовил этот документ не только Институт марксизма-ленинизма. Уже после завершения «черновой» работы большая группа сотрудников разных отделов ЦК КПСС в течение двух-трех месяцев дорабатывала текст. Совершенствование тезисов происходило не в помещении ЦК, а на специально отведенной государственной даче в Подмосковье. В этом затворничестве прорабатывался и тщательно обсуждался и каждый тезис в отдельности, и каждая фраза этого довольно пространного документа.