Окрыленные (ЛП)

Было три часа утра, когда мы оба поняли, что пора выключаться. Даже после того, как это произошло, я все еще чувствовала потерю, сравнимую разве что с физической болью. Скучала по нему больше, чем когда-либо. Но, когда на мой телефон пришла фотография, все исчезло.

В какой-то момент во время нашего шестичасового телефонного звонка Сэм был очень занят. На моем экране высветилось его фото в плавках, лежавшего на пляже и похожего на татуированного греческого Бога. Тепло разлилось между моих ног, когда я впервые за несколько дней увидела его. Затем громкий смех вырвался из моего горла, когда я заметила на фотографии себя позади него. Сразу же узнала этот кадр. Это был один из многочисленных случаев, когда я случайно выставила себя на посмешище, упав в самое неподходящее время. Я была с открытом ртом, мои волосы были растрепаны самым непривлекательным образом, и мое лицо было искажено выражением абсолютного страха.

Я больше не была на красной ковровой дорожке, где изначально был сделан этот кадр. На мне вместо платья было бикини, но каблуки все еще украшали мои ноги. Только теперь они были покрыты песком, а я падала всего в нескольких футах от Сэма. Я забыла, что он был графическим дизайнером, и если эта фотография была его работой, то он был действительно чертовски хорош. Это был безукоризненный фотошоп, который определенно меня рассмешил, но мое сердцебиение участилась, когда я прочитала подпись внизу.

«Ты можешь выглядеть так каждый божий день, и я все равно хочу тебя видеть. Возьми трубку завтра.»

Я смотрела на эту фотографию больше часа, пока не заснула с телефоном в руке и улыбкой на лице.

В последующие недели мы с Сэмом разговаривали каждый день. Да, через FaceTime. Он также присылал мне новую фотографию нас «вместе» каждый вечер после окончания разговора. Они все были разные, но он всегда выглядел как Адонис, а я всегда выглядела как дерьмо. Как он находил все эти ужасные фотографии, которые меня тревожили? Но внизу всегда было забавное сообщение, которое стоило этого мгновенного смущения. На ночных снимках Сэма мы путешествовали по миру вместе. От Эйфелевой башни до большого Каньона, я падала на лицо по всему миру.

Моей любимой фотографией из всех была Тельма и Луиза в зеленом Тандерберд кабриолете. У Сэма был фирменный шарф на шее, из-за которого он должен был выглядеть смешно, но с этими татуированными руками, лежавшими на руле, он все еще был сексуальным, как ад. Для меня он использовал фотографию, сделанную, когда я каталась на американских горках с маленькой девочкой из Фонда "Загадай желание". Мой рот был широко открыт, и ужасающий крик был вытеснен из моего горла. Он даже зашел так далеко, что добавил жука, залетевшего мне в рот, пока я сидела в машине рядом с ним. Чуть позже заметила на переднем номерном знаке надпись: «Сэм и Ливи навсегда», и растаяла.

Я так быстро влюблялась в этого мужчину, что могла только надеяться на то, что это было взаимно.

Месяц назад я стояла на мосту и думала о том, чтобы спрыгнуть, но с ним рядом, даже в отфотошопленной машине, я никогда в жизни не была счастливее. И это чертовски пугало меня. Я не была уверена, что смогла бы справиться с этим, если он не чувствовал то же самое. Наркотики,

возможно, не были моей проблемой, но я была абсолютно зависима от тихого блаженства, который он предложил моему разуму.

В течение двух недель мы с Сэмом жили в пузыре блаженства новых отношений.

Это были не только смех и улыбки, но именно из-за этого все чувствовалось реальным.

Мне нравилось с ним соперничать. Мы нашли тонну банального дерьма, из-за которого можно было спорить. Но это все было бессмысленным дерьмом. Постепенно стало очевидно, что мы на самом деле пришли из разных миров. Но также было ясно, что именно поэтому мне нужно было держаться за него.

Сэм: Эм… Почему четыре гитары стоимостью 6000 долларов за каждую только что доставили ко мне домой?

Я: Это был тонкий намек, чтобы сказать тебе, что я хочу книжные полки.

Сэм: Совершенно новые гитары «Custom Gibsons»? Ты с ума сошла?! Я мог бы купить сломанные гитары за пятьдесят баксов в музыкальном магазине.

Я: Притормози, дешевка. Это мои любимые. Я пользуюсь исключительно ими.

Сэм: Нет.

Я: Что нет?

Сэм: Нет, я не уничтожу гитары стоимостью двадцать четыре тысячи долларов.

Я: Почему, черт возьми, нет? Ты не можешь мне их вернуть.

Сэм: Черт возьми, если я не могу, принцесса.

Я: Это был слабый удар, засранец.

Я: Правда? Теперь ты просто исчезнешь?

Он не отвечал три полных нервотрепки часа. Но потом прислал фотографию двух гитарных книжных полок, прислоненных к стене его спальни. Они оказались универсальными акустическими гитарами, определенно не моими Гибсонами.

Сэм: Мне очень жаль. Ты права. Я просто засранец. Просто тяжело, когда у твоей женщины вкус Гибсона, а ты мужчина из благотворительного магазина. Я сделал это для тебя на прошлой неделе. Но сделаю полки из твоих гитар, начну сегодня вечером.