Окрыленные (ЛП)

— Гипотермия. Ха! Ты самый бесхарактерный полуэскимос, которого я когда-либо встречала, — сказала она, заставив меня улыбнуться в ответ.

— Это, наверное, правда. — Я зажег сигарету, но она начала отмахиваться от дыма, поэтому мне пришлось прикрыть ее руками, чтобы дым пошел в другую сторону.

Она собрала волосы парика в хвост и перекинула их через плечо.

— Но поскольку я больше ни одного не знаю, то ты выглядишь самым жестким.

— Удивительный. Победитель по умолчанию, — ухмыльнулся я. — Я учту это.

— Что ты делаешь здесь сегодня? — спросила она рассеянно.

— Любуюсь видом, — затянулся я.

— Я тоже, — прошептала она. — Эй, могу закурить?

Мои брови взметнулись вверх от удивления.

— Я думал, ты рассталась с раком легких? — я вытащил сигареты из кармана, предложив ей.

— У каждого бывает связь на одну ночь с бывшими.

Я рассмеялся, когда она взяла пачку из моих рук, но тут же замолчал, когда она метнула ее с моста.

— Какого хрена? — закричал я.

Она вздрогнула, повторив мое ругательство, когда поток ветра поймал пачку сигарет и поднял ее обратно вверх. Она пролетела над ее головой и приземлилась на дорогу позади нас. С презрительной усмешкой я наблюдал за тем, как многочисленные автомобили уничтожали ее.

— Ну, я думала, что это сработает, — сказала она, расправив свое пальто и гордо встряхнув руками.

— Примечание для себя: дизайнерские туфельки не любит связи на одну ночь, — проинформировал я свою последнюю сигарету, зажатую между пальцами.

Она хихикнула, тем самым обратив мое внимание на себя.

Я закусил губу, когда заметил, что у нее сполз парик, обнажив кучерявые, каштановые волосы, спрятанные под ним.

— Что? — спросила она, прочитав выражение моего лица.

Я поднял руку, захотев пригладить ее торчавшие волосы, но быстро отбросил эту идею в сторону.

— Эм…просто, — указал рукой на ее голову, едва удержав сигарету губами.

— Твои, гм… корни уже видны.

Ее лицо побледнело, руки быстро потянулись к парику, но прикрыть волосы не получилось.

— Ты не видел этого.

— Чего не видел? — спросил я с самодовольным видом.

— Не смотри на меня так, — отрезала она, нервно оглянувшись вокруг и посмотрев, заметил ли кто-нибудь еще, что у нее сполз парик.

— Как это так? — спросил я, прикинувшись дурачком. Мои легкие были полностью заполнены никотином, поэтому я отчаянно пытался не выдохнуть дым и не засмеяться.

— Ах, черт возьми. Да засмейся ты уже!

Это был переломный момент, и я покатился в истерическом хохоте. Потом наклонился, попеременно кашляя и смеясь, она сердито смотрела на меня, но ее губы дернулись в улыбке, тем самым раскрыв свои эмоции. Она хорошо боролась, но, в конце концов, проиграла свое сражение и присоединилась ко мне, снова попытавшись поправить парик.

К тому времени как мы оба успокоились, моя последняя сигарета уже сгорела. Я направил окурок в ее сторону и посмотрел туда, где посреди дороги лежала моя изуродованная пачка.

— Это было нехорошо.

— Все для тебя, — съязвила она и провела ухоженными ногтями по помаде, обратив мое внимание на свой рот.

Черт. Я сглотнул, пробежал глазами по ее телу, прокляв холод в воздухе, который вынудил прикрывать каждый изгиб. От ее дорогих солнечных очков до дизайнерской одежды, все подчеркивало, что она была из высшего общества, но резкий контраст с ее манерой поведения заинтересовал меня сильнее. Я являлся хорошим парнем, строго заинтересованным в ее психологическом благополучии, и не было ничего плохого в том, что я пару дополнительных минут рассматривал ее, втайне надеясь на какой-нибудь конфуз с ее одеждой.

Ну ты даешь! Возжелал девушку в тяжелое для нее время!

Когда я вернул взгляд к ее очкам, то обнаружил, что она смотрит на меня с понимающей ухмылкой.

Нужно было отвлечься.

— Я надеюсь, ты гордишься собой. Теперь я умру от никотиновой ломки. Я курил так долго, что когда попытался бросить курить в первый раз, то был госпитализирован на неделю. Мое сердце не выдержало, я дважды кодировался.

Я не мог видеть ее глаза, но брови взметнулись вверх от удивления.

— Быть такого не может, — прошептала она.

Я пожал плечами.

— Сердечный приступ не так уж и плох. Я могу придумать и более худшие способы, чтобы умереть, — я наклонил голову в сторону моста, стряхнув пепел за перила.

Она повернулась ко мне лицом, беспокойство вырисовывалось на ее безупречной коже.

— Ты шутишь, да?

— О чем? — спросил я, посмотрев в ее закрытые очками глаза. У меня появилось внезапное желание увидеть, что она скрывает за ними.

— Обо всем.

— Нет. Прыгать с моста звучит ужасно, — подтвердил я и засунул руки в карманы пальто, попытавшись успокоить те эмоции, которые выдавали из меня честный ответ.

— А на счет ломки?

— Абсолютно серьезен, — я прочистил горло, вытеснив из головы все об Анне.

Ее тело напряглось, и она прикрыла рот рукой.

— Дерьмо, прости. Я пыталась помочь.

Ее нос восхитительно сморщивался, когда она повторила:

— Прости.

Она была чертовски милой.

Я погладил щетину на подбородке.

— Или может быть это был эпизод из «Анатомия страсти». Я, честно говоря, не могу точно вспомнить.

Она разинула рот.

— Придурок, — воскликнула она, ударив меня по руке.