Окрыленные (ЛП)

Она схватила меня за руку и переплела наши пальцы.

— Не отпускай. Несмотря ни на что, хорошо?

Я смотрел в карие глаза цвета виски, которые олицетворяли всю мою оставшуюся жизнь, и знал, что был только один ответ.

— Никогда.

В ту ночь моя жизнь изменилась.

Она была права.

Все было по-другому.

Но даже когда на экране мелькали наши фотографии, а новостные каналы сообщали, что Ливи Уильямс проходила курс лечения от депрессии и возможной попытки самоубийства, одно оставалось неизменным.

Мы.

Она рисовала круги у меня на груди, пока мы не ложились спать до рассвета, смеялись и разговаривали, как два безумно влюбленных человека.

И только это имело значение, чем мы были на самом деле.

Наши отношения не имели абсолютно никакого отношения к звездному статусу Ливи или к моему отсутствию такового.

Она не была принцессой.

А я не был нищим.

Она была просто грустной девушкой, которая любила писать песни.

А я был лишь простым парнем, которому посчастливилось заставить ее влюбиться в него.

Глава 28

Сэм

Ливи отсутствовала уже тридцать дней.

Тридцать невероятно сложных дней.

Первая неделя была тяжелой. Так же, как и в штате Мэн, у Ливи наступил период затемнения, когда у нее не было своего мобильного телефона. Хотя, возможно, это к лучшему, потому что мир был переполнен всем, что касалось Ливи… и Сэма.

Меня трясло от желания покурить. Порыв, которому я сопротивлялся… с трудом. Бросить курить было самым трудным, что я когда-либо делал. И даже месяц спустя не был уверен, что мне это удалось. Но я продолжал свой путь. Потому что дал обещание двум главным женщинам в своей жизни, и, будь то ядерная война или зомби-апокалипсис, я выполнял свою часть сделки.

Однако глобальная катастрофа сейчас казалась менее значимой. Боже, было тяжело.

Но пора вернуться к моему новому звездному статусу… даже если он был жалким, свободным от курения.

За исключением шквала онлайн-заказов в «Переделке», больше ничего не взорвалось после того, как Ливи объявила о своем внезапном уходе из музыки. Во всяком случае, общественность сплотилась вокруг нее. Последовал массовый поток поддержки, но тонна критиков предсказывала, что все это было большим рекламным трюком. Даже фанаты, которые ненавидели меня до глубины души, поддержали Ливи. Но особенно те, кто думал, что я создал единорогов.

Репортеры не расположились лагерем у моего порога, как опасалась Ливи, но недостатка в людях, пытавшихся получить информацию о ней, не было. Мне пришлось трижды поменять номер телефона, и периодически за мной следили папарацци, даже когда я выгуливал Сэмпсона в парке. Но я просто улыбнулся и продолжил прогулку.

Я заполучил девушку. Потребовалось бы больше, чем несколько снимков, чтобы сбить меня с толку.

Фото с моим изображением попало на обложку какого-то таблоида только через пару недель. Это была полностью сфабрикованная история о том, что я на самом деле был преследователем Ливи и продержал ее в плену все выходные, после чего она в меня влюбилась. Я был относительно уверен, что они не знали о нашей шутке со сталкером, но мы от души посмеялись над этой статьей. Это был восхитительный маленький кусочек дерьма, который я быстро вставил в рамку и повесил над нашей кроватью.

Насколько мы могли судить, Девон ни о чем не сообщил прессе. Все настоящие секреты остались таковыми. Было миллион предположений о том, как мы с Ливи встретились, особенно после того, как репортеры начали копаться в моем прошлом, но ни один человек так и не решил уравнение, что мы вместе стояли на вершине этого моста. Я предположил, что Девон действительно любил ее — или, по крайней мере, ему нравилась возможность получать заработную плату. Несмотря на мои убеждения в обратном, Ливи дала ему блестящую рекомендацию. Она заявила, что их проблемы носили личный, а не профессиональный характер. Хотя поначалу я был против этого, но обрадовался, что Дэвон получил работу в крупной охранной фирме за две тысячи миль отсюда, в Чикаго. Мне не нужно было беспокоиться о том, что он случайно появится у нашей двери, расстроив Ливи.

К сожалению, не только он мог расстроить Ливи, многие могли исполнить эту роль.

В третий уик-энд отсутствия Ливи я наконец-то познакомился с ее родителями. Бьянка и Кайл Уильямс решили нанести неожиданный визит.

Ливи чуть не расплакалась, и я не мог сказать, что винил ее.

Они были… ужасны.

Не поймите меня неправильно. Они любили Ливи, это наверняка было взаимно, но находиться рядом с ними было невероятно утомительно. Ее мать ходила взад и вперед, скулила, жаловалась и ворчала все время, пока была там. Она прочитала лекцию доктору Спеллман о важности аксессуаров даже во время работы. И в ту минуту, когда я снял куртку, ее губы скривились от отвращения. Ливи сошла с ума, когда Бьянка спросила, сколько татуировок я сделал в тюрьме. Женщина была несчастна, и, судя по рассказу Ливи, ей просто нравилось, когда всем остальным было так же плохо, как и ей.