Оксфорд и Кембридж. Непреходящая история

Удивительные голоса, пестующие григорианские песнопения Cantus planus, справляющиеся с виртуозной полифонией поздней сакральной музыки, голоса Фаринелли, контртеноры, живущие под постоянной угрозой мутации голоса и отсева на экзаменах, год за годом, вновь и вновь, на протяжении столетий… С 1379 года поют они в Нью-колледже, исполняя волю основателя, Уильяма Уайкхэма. Хористы собора Крайст-Черч по-прежнему носят плоские тюдоровские шапочки эпохи кардинала Уолси, а в Магдален-колледже начиная с 1458 года, перед тем как приступить к исполнению вечерней молитвы при свечах, поверх красных одежд они надевают белые накидки. Огромная сила исходит от этих хоров, от их простоты и вокальной мощи, внутренней гармонии по ту сторону ритуалов и религий. Кто хоть раз слышал Miserere Грегорио Аллегри в среду Страстной недели в часовне Магдален-колледжа, не забудет этого никогда.

При этом хоры разных колледжей различаются не меньше, чем сами колледжи: даже вечернюю службу они начинают в разное время. В Магдален-колледже служба начинается ровно в шесть, в Нью-колледже – в четверть восьмого, а в Крайст-Черч-колледже – точно в пять минут седьмого. Ничего удивительного, что informator choristarum (распорядитель хора) в Магдален-колледже именуется совсем не так, как его коллеги-канторы, и это не просто другой стиль. Помимо участия в церковных литургиях все три знаменитых оксфордских хора связывает одно – любовь к сакральной музыке тюдоровской эпохи. То же роднит их с соперниками из Кембриджа, признанными коллективами Кингз-колледжа и Сент-Джонс-колледжа. Репертуар охватывает музыку тюдоровских мастеров: Уильяма Бёрда, Томаса Таллиса, Орландо Гиббонса – и простирается до Палестрины, Монтеверди и Орландо Лассо. Они поют все, от мотетов Возрождения до хоралов и барочных кантат. В течение недели здесь можно услышать в хоровом исполнении Генделя, Баха, Пёрселла, а также Пендерецкого и Стравинского вкупе с Брукнером и Бриттеном, английских классиков xx века: от Эдуарда Элгара и Воана-Уильямса до Майкла Типпетта и последних сочинений Джона Тейвенера.

Один из любимейших композиторов университетских хоров – Орландо Гиббонс. Когда-то он, родившийся в Оксфорде и сделавший карьеру композитора в Лондоне, был одним из них – мальчиком из кембриджского хора. Потом играл на спинете при дворе Якова I, был органистом Вестминстерского аббатства, столь виртуозно владевшим клавишными, что прослыл величайшим аппликатором эпохи. Один из самых известных хоралов Гиббонса – «О, бейте в ладоши!», контрапунктный необычайно трудный фрагмент, который никто во всей стране не исполняет лучше хора под управлением Эдварда Хиггинботтома, мастера вокального «аминя». Композитор Уильям Уолтон в 1916 году также начинал хористом в Крайст-Черч-колледже. В четырнадцатилетнем возрасте он написал для своего хора литанию «Падайте, падайте, медленные слезы» – самую раннюю из сохранившихся его композиций. А брат Генри Пёрселла Даниэль был кантором Магдален-колледжа и при этом изрядным юмористом, за что получил прозвище Punmaster General[62]. В часовне Нью-колледжа начинали международную карьеру контртеноры Джеймс Боумэн и Роберт Холлингуорт. Еще один певец колледжа, Джереми Саммерли, ныне дирижирует одним из лучших хоров Британии – Schola Cantorum.

Ежедневное участие в вечерней службе в колледжской часовне на протяжении столетий оставалось университетской традицией, как и ношение мантии. Сегодня вечернюю мессу посещают в основном туристы, а не студенты. Случается, особенно зимой, что хор многочисленнее слушателей. Тогда он поет преимущественно для «каменных гостей» – пророков, апостолов и святых, скрытых в сумеречных нишах алтарной стены. Но даже в пустом помещении хористы поют с такой же сосредоточенностью, как в дни религиозных праздников, когда в часовне яблоку негде упасть. На самом деле публика им не нужна. Разве не пели они с самого начала лишь во славу Господа своего и за душевное здравие основателей? Правда, помимо изначальной обязанности у них давно появились новые, способствующие прославлению уже их самих: международные турне, многочисленные компакт-диски, выступления на торжествах, по телевидению, в фильмах об Оксфорде. Но ни одна студия, никакие акустические изыски не способны заменить часовню, воссоздать волшебство вечерни. Ибо одним из важнейших элементов церковной музыки является попеременное воздействие прекрасной архитектуры и Божественных звуков.