Оксфордские страсти

Пенелопа Хопкинс привезла из университета три электрических чайника и теперь разливала чай всем подряд. На возвышении около дома викария сидело трио музыкантов – они играли «Тебе нужна лишь любовь», а потом и другие популярные хиты «Битлз» в весьма успокоительной манере. Как выразился Джереми Сампшен:

– Можно подумать, «Битлз» родились у нас в Феррерсе, а не в этом сумасшедшем Ливерпуделе…

Стивен и Шэрон Боксбаум организовали киоск, куда люди приносили на продажу ненужные, хотя вполне пригодные вещи. Вокруг киоска толпились люди: все не только желали избавиться от старых украшений, но и купить себе новые.

Сэм и Рима Азиз, а также их сын Сэмми – он еще прихрамывал – тоже разливали чай. Им помогали У-У я Дорин Эйлет.

Чуть раньше на соседнем лугу устроили гонки на ослах. Для этого были взяты напрокат четыре осла у того человека, который еще возил на них желающих по пескам Грейт-Ярмута. Местные мальчишки в полном восторге оседлали животин: один в результате выиграл, остальные же отстали. Аттракционом заведовал Джон Трейдинг.

Китайские участники весьма солидно восседали на стульях в садике перед домом двадцать два. Был там и сам благодетель, мистер Хуэй Чжоу, полный мужчина с крашеными светлыми волосами, одетый в безукоризненный костюм. Ни следа возраста на его длинном жестком лице – в ни следа удовольствия, если на то пошло, хотя время от времени он смеялся тому, что говорили его спутники, многочисленные тетушки, сестры и братья, которые приехали вместе с ним из Гонконга, чтобы присутствовать на юбилее такого древнего храма.

Их всех сопровождала Пенелопа Хопкинс, еще одна героиня часа, причем ее отдельно пригласили приехать в Гонконг осенью и прокатиться на яхте семейства Чжоу Пенелопа не перестала любить Стивена или желать соединиться с ним, однако перестала надеяться.

Также здесь восседала Хетти Чжоу, которой отец совершенно недвусмысленно запретил выходить замуж за Джереми Сампшена.

– Сделай с ним это раз, прими нужные меры, а потом все? – так сказал ей отец.

– Ах, папа, мы с ним все это уже прошли, – нетерпеливо сказала она.

– Дочка, мы послезавтра полетим в Соединенные Штаты. Там ты забудешь этого бедного английского писателя и обязательно познакомишься с красавцем, американским миллионером, который и слова написать не умеет.

Джуди вместе с Рупертом Боксбаумом зашли в лесок неподалеку. Там они» к своему смущению, обнаружили Дуэйна Ридли с Кайл Бэйфилд, которые уже заняли позицию.

Генри Уиверспун сидел в доме у профессора Леппарда: старику нездоровилось. Они слушали компакт-диск вагнеровской «Гибели богов», что, по мнению профессора, как нельзя лучше соответствовало настроению текущего дня. Родни Уильямс помирился со своей сестрой Мэрион. Они занимались конкурсом «Чей младенец лучше» и были совершенно уверены, что победителем окажется Натаниэль Уильямс. В конкурсе, правда, принимали участие и Шери Эйлет, и Иштар Сквайр, и другие малыши. Борьба выйдет серьезная. Судьи, двое мужчин из клана Коутсов, понимали что их удел – на всю оставшуюся жизнь заиметь одну семью близких друзей и несколько семей злейших врагов.

Беттина Сквайр была со своей Иштар. Беттина улыбалась и болтала с друзьями, но была разочарована: отец Робин не позволил выставить ее картины в церкви.

Стармэн Барри со своей новой подружкой Дотти Ридли играли в «Тетушку Салли». Они носились друг за другом вокруг пивной «Герб столяра». Мать Дотти, Андреа, продавала в киоске сладкие пирожные и кексы. Клиентов было мало, и Андреа разговорилась с невероятно красивым мужчиной, который только приехал в деревню.

– А-а, вы ведь француз, правда?

Когда он ответил, что да, его мать в самом деле француженка, у Андреи перед глазами возникла тихая деревушка где-нибудь в Оверни, где люди играют в «буль» [54]и трапезничают под открытым небом вместе с занятными местными художниками и музыкантами… На заднем плане один из них, в берете, с сардонической улыбочкой, однако вполне дружелюбный, наигрывает что-то на аккордеоне. Она вздохнула, вдруг снова почувствовав себя юной.

– Надо нам почаще видеться, – сказала она.

– Естественно, – отвечал тот.

Среди множества палаток и киосков вдоль улицы была и одна, где царила Ивонн со своим литературным агентом. Здесь выставлялись на продажу стопки книги, которую написала Ивонн. Книгу только что напечатали, причем издатель не поскупился и на суперобложку. Он, разумеется, изменил название: теперь книга называлась не «Кочеты над Коутсами», а «Счастье в Хэмпден-Феррерсе».

Феррерскую плиту показывали в соседнем павильоне. Там был и перевод надписи и копия письма Тарквина Феррерса, распечатанная с компьютера Мэрион Барнс. Плиту охраняли старый вояка Джо Коутс – как он выразился «только через мой труп»… – «заново наточенный острый серп. Снаружи ненароком прохаживался туда-сюда сержант Жопич, которому поручили на должном уровне поддерживать законность, пусть он и походил на страуса.