Октавиан Август. Крестный отец Европы.

Сенаторы рассудили, что если Октавиан и консулы почему-либо не смогут одолеть Антония, Брут и Кассий приведут хотя бы часть своего стотысячного — по самым скромным оценкам — войска для нанесения решающего coup de grace. Брут и в самом деле писал Кассию, предлагая вместе вернуться в Италию, но Кассий в ответ пригласил его на восток. «Тощий и бледный» убийца уже начал выжимать с помощью контрибуций деньги у городов и островов и убедил Брута, никогда не бывшего настоящим полководцем, предоставить сенат самому себе.

Напрасно Цицерон месяц или два спустя стал забрасывать их все более отчаянными и жалобными призывами о помощи. Кассий и Брут словно оглохли. Разве не сам он дал им знать в письменной форме, что их вмешательство не так уж и нужно? Полководцы хорошо знали, каково соотношение втянутых в борьбу сил. Не глупо ли будет с их стороны, только потому, что Цицерон струхнул, вторгнуться с востока в страну и поставить ее с ног на голову? В любом случае они не могли допустить, чтобы у них в тылу околачивался Долабелла. К тому же следовало позаботиться и о своих семьях: там, на востоке, оставалось еще много сокровищ.

А Рим — подождет.

IX. Рим меняет хозяина

Если верить первому биографу Октавиана Светонию, первый военный опыт молодого полководца оказался неудачным. Он участвовал в двух сражениях, с недельным перерывом. Первое произошло 14 апреля у селения Торжище Галлов на Эмилиевой дороге: колонна Пансы попала в устроенную Антонием засаду, и Гирций поспешил ему на помощь. Второе — когда Октавиан и Гирций начали наступление на Антония под Мутиной. Светоний приводит слова Антония о том, как Октавиан бежал и появился только на следующий день, без коня и без плаща. Однако автор справедливо прославленной книги «Жизнь двенадцати цезарей» добавляет: «Всем известно, что во втором столкновении он был не только полководцем, но и солдатом, и в гуще битвы, когда серьезно ранили знаменосца, он сам некоторое время носил орла».

Проблема современных историков в том, что существует несколько разных описаний этих двух сражений, и невозможно скомпилировать связное повествование, ничего не домысливая, особенно относительно роли и поведения Октавиана. Вправду ли он убежал? Или, как склонны полагать многие историки, стал жертвой злобной клеветы?

Нельзя полагаться на бездоказательные слова Антония; и неосмотрительно принимать за чистую монету заявление, сделанное в сенате Цицероном вскоре после битвы — что юноша в первый же день отважно и умело защищал главный лагерь, имея в распоряжении лишь несколько когорт. В интересах Антония было выставить Октавиана трусом; в интересах Цицерона было провозгласить его героем. Вероятно, ближе прочих находится к голой правде историк Кассий Дион, живший два с половиной века спустя после описываемых событий и опиравшийся на утерянные ныне источники. Он пишет, что войска объявили Октавиана императором, хотя в первый день тот вообще не участвовал в сражении.

К счастью, в огромной сокровищнице, архиве переписки Цицерона, сохранился рассказ очевидца, написанный неким старшим офицером на следующий день после первого сражения. Причин сомневаться в подлинности нет; недостаток документа в том, что автор, Сервий Сульпиций Гальба, один из убийц Цезаря, не упоминает ничего о роли Октавиана. По приказу Гирция Гальба проскакал сотню миль, чтобы встретить Пансу с его колонной, сообщить ему о положении дел под Мутиной и проводить к месту соединения войск. Вечером 13 апреля, когда войско Пансы проходило через опасное ущелье в Апеннинах, на последнем этапе пути их встречали легион Марса и две преторианские когорты (одной из них и командовал Октавиан) — по всей видимости, чтобы не дать Антонию перехватить и уничтожить четыре легиона неопытных новобранцев.

Легион Марса, в котором Антоний провел частичную децимацию, рвался отомстить солдатам Антония, которых считал предателями за то, что те остались верны своему полководцу. В результате, когда рассвело и впереди по обеим сторонам узкой дороги заблестели в тростниках доспехи и копья, легион Марса, не дожидаясь команды, бросился на врага, хотя то была явная ловушка. Панса, не в силах их остановить, приказал двум другим легионам догнать их и поддержать. Однако конница Антония подоспела раньше и окружила легионеров Марса.