Октавиан Август. Революционер, ставший императором

Младенцы нуждались в тщательном уходе, однако роль Атии в этом смысле сводилась к более или менее общему надзору. На ней лежало немало забот по наблюдению за домашним хозяйством, а также поддержке мужа в его карьере. Кое-кто считал, что мать должна сама кормить своего ребенка, однако на практике такое встречалось редко, и этим занимались рабыни-кормилицы. Эта женщина или другая рабыня являлась для дитяти кормилицей в более общем смысле. (Одной из причин, по которой, как утверждал кое-кто из философов, мать должна сама вскармливать младенца, было опасение, что вместе с молоком последний впитает и некоторые рабские качества.) Сколько времени проводить с детьми каждому из родителей, было делом личного выбора. В некоторых случаях они делали это очень мало, однако бывали и исключения. Говорят, что во II в. до н. э. Катона Старшего, известного суровостью нравов, поклонника старинных обычаев, борца за истинную добродетель, лишь самые важные государственные дела отвлекали от того, чтобы постоять рядом с сыном, когда того купали. Жена Катона была одной из тех женщин, которые сами кормили своих сыновей, и иногда кормила грудью даже детей своих домашних рабов.[17]

Наши источники почти не сообщают о детстве Октавия, хотя у Светония есть еще одна история о знамениях грядущего величия Августа – менее драматичная, нежели большинство подобных сюжетов, и, возможно, содержащая зерно истины. В ней рассказывается, как кормилица оставила его на ночь в комнате на первом этаже. Мальчик, очевидно, уже умевший ползать, исчез, и его стали повсюду искать. Нашли ребенка на следующее утро, на рассвете, в наиболее высоко расположенной комнате дома, с лицом, обращенным к восходящему солнцу (Suetonius, Augustus 94.6).

Неспокойный мир

Если все это и случилось, то позже, а в последние месяцы 63 г. до н. э. происходило много другого, что могло обеспокоить родителей, – обстановка в Риме была тревожной. Римская республика господствовала в Средиземноморье с середины II в. до н. э. Карфаген был разрушен, царства на Востоке завоеваны или ослаблены, и теперь их судьба зависела от доброй воли римлян, а сами по себе эти государства не представляли угрозы. Митридат VI Понтийский в Малой Азии вел войну с Римом на протяжении жизни целого поколения, но был наголову разгромлен наиболее удачливым и популярным римским военачальником Помпеем Великим. Царь, сочтя, что постоянный прием противоядий в течение всей жизни сделал его невосприимчивым к отраве, приказал одному из своих телохранителей убить его еще до окончания 63 г. до н. э. В октябре того же года легионы Помпея после трехмесячной осады приступом взяли Иерусалим, поддержав одну из сторон в гражданской войне между соперничавшими членами иудейского царского дома. Казалось, никто не может противостоять военной мощи республики.[18]

Рим был гораздо сильнее, нежели кто-либо из его соседей и потенциальных врагов, но огромные выгоды от завоеваний и провинций угрожали хрупкому политическому, социальному и экономическому равновесию. Соперничество аристократов в борьбе за высшие должности и положение в государстве отличалось остротой, однако в прошлом оно велось в строгих рамках традиции и закона. Теперь же многие из основ этой системы оказались под угрозой, поскольку сенаторы тратили невероятные суммы для достижения популярности, а среди населения появились группы, считавшие свое положение отчаянным и готовые сплотиться вокруг любого, кто стал бы бороться за их дело. Это открывало для некоторых людей возможности возвыситься намного больше, чем это было возможно в прошлом, и люди одного с ними статуса возмущались и сопротивлялись этому.

В 133 г. до н. э. аристократ по имени Тиберий Семпроний Гракх стал одним из десяти ежегодно избиравшихся плебейских трибунов и выдвинул законодательную программу, направленную на оказание помощи сельской бедноте. Он добился значительной поддержки, однако его обвинили в стремлении к царской власти, а затем Гракха забила насмерть группа сенаторов под предводительством его кузена. В 122 г. до н. э. младший брат Тиберия Гай был убит вместе с несколькими сотнями своих сторонников после того, как принялся осуществлять еще более радикальную программу реформ.[19] На этот раз борьба велась продуманно и между организованными силами. Политическое соперничество приобрело насильственные формы, и подобные сцены повторились и в 100 г. до н. э. Десятилетие спустя недовольство населения Италии переросло в восстание, когда плебейский трибун, предлагавший даровать италийцам права римского гражданства, был убит.[20] Римляне одержали победу в этой войне после тяжелой борьбы – в значительной степени потому, что в конце концов дали, пусть и без всякой охоты, италийским общинам то, чего те хотели. Число римских граждан чрезвычайно возросло, и у политиков появились новые избиратели, за голоса которых предстояло бороться. Баланс политических сил опять изменился.