Октавия

— Ты говоришь словами Гарэта, — сказала я сквозь зубы. — Это и не смешно, и не соответствует действительности.

— Возможно. Сейчас ты имеешь столько норковых шуб и золотых браслетов, сколько хочешь. А что будет, когда твоя красота поубавится, а с ней и интерес мужчин к тебе? Ты знаешь, как заканчивают такие женщины, как ты, если вовремя не остановятся? Чтобы избежать одиночества, они делаются все уступчивей и уступчивей, пока не превращаются в старых ведьм, над которыми все потешаются.

— Почему ты мне все это говоришь? — раздраженно спросила я.

— Это совершенно естественно, — сказал он тихо, — потому что, как бы я не пытался, я никогда не смогу дать тебе все это.

— Гарэт может, — сказала я.

— Между вами было что-нибудь прошлой ночью? — резко спросил он.

— Мне странно, что ты задаешь этот вопрос, зная репутацию Гарэта и считая меня такой пропащей.

— Было? — спросил он, схватив меня за запястье.

— Перестань, мне больно.

— Ты спала с Гарэтом или нет?

— Нет, но вовсе не из-за тебя. Ты не обращал на меня никакого внимания, когда мы приехали, отводил глаза, когда я на тебя смотрела. Если что-то и толкало меня в объятия Гарэта, так именно это.

Джереми закрыл лицо руками.

— Я знаю, знаю. Я в полном смятении. Через месяц я женюсь, а я чувствую себя так, как будто мне предстоит лечь в больницу на серьезную операцию.

— Это твоя проблема. Не правда ли? — сказала я, застегивая купальник и поднимаясь на ноги. — Пойду попью воды.

Я нашла Гасси на кухне. Она уплетала печенье и переговаривалась с Гарэтом, который стоял за штурвалом.

— Гасси и я только что говорили о том, что не можем дождаться, когда попробуем что-нибудь из твоих знаменитых блюд, — сказал Гарэт зловредно.

— Там в холодильнике цыпленок, — добавила Гасси. — Мне бы хотелось, чтобы ты приготовила то блюдо, которым угощала нас с Джереми.

— Это очень сложный рецепт, — быстро ответила я, — для которого требуется много такого, чего я уверена, здесь нет.

— А мы можем купить, — сказала Гасси. — Гарэт и я очень хотим компота и собираемся на следующем шлюзе зайти в местный магазин. Можем купить тебе все, что нужно.

Надеюсь, что по моему лицу было не очень видно, как я испугалась. Пока Гарэт и Гасси ходили в магазин, я ополоснулась, тщательно смыв с себя масло для загара. Когда я вошла на кухню, чтобы налить себе еще стакан воды, я вдруг почувствовала, как что-то мохнатое побежало по моей ноге. Я вскрикнула. Вбежал Джереми.

— Что случилось?

— Смотри! — закричала я.

Огромный паук побежал по полу и скрылся под мойкой.

— Это всего-навсего паук, — сказал он. — Они не кусаются.

— Я их ужасно боюсь, — всхлипнула я.

Он шагнул ко мне и неожиданно обнял. Когда его губы коснулись моих, нас обоих охватила дрожь. Тепло, головокружение и сладость этого поцелуя длились долго-долго. Он погрузил свое лицо в мои волосы.

— Боже мой, Октавия, ты сводишь меня с ума. Ну что мне делать?

— В данный момент ничего другого. Хочу, чтобы ты целовал меня, — прошептала я, беря его лицо в свои ладони.

Глава седьмая

Уже садилось багровое солнце, и стала темнеть розовая вода, когда мы причалили на ночь к берегу, поросшему таволгой. Воздух дрожал от неумолчного щебетания птиц. Водяные крысы и совы готовились к ночной охоте. Мне удалось отвертеться от кухни, сказав, что приготовление цыпленка займет слишком много времени.

Я надела светло-серое полупрозрачное платье-мини. Мне не надо было смотреться в треснутое зеркало, чтобы убедиться, что я отлично выгляжу. Гасси в своем белом выглядела ужасно. Она была пунцовой от загара.

«Она похожа на огромного красного омара, — усмехнувшись, подумала я. — Осталось только добавить немного майонеза».

Гарэт протянул мне купленный ими компот, в котором плавали кусочки яблока, апельсина и чего-то еще.

— И это весь ужин? — холодно спросила я.

— Совершенно дивно, — сказала Гасси, — попробуй!

Я сделала глоток и, скривившись, повернулась к Гарэту.

— На вкус совершенно, как микстура от кашля, — сказала я.

Джереми сидел за столом и лущил здоровенные бобовые стручки. Загорелый, в белой рубашке, он выглядел фантастично. Я незаметно слегка опустила молнию на платье, но, перехватив взгляд Гарэта, сделала вид, что мне очень жарко.

— Джереми, дорогой, — нежно проворковала Гасси. — Ты кладешь все стручки в кастрюлю, а бобы в мусорное ведро. Что-то ты сегодня рассеянный.

— Его мысли заняты другим, — заметил Гарэт.

— Все это проклятая рецензия, которую я должен написать для «Стейтсмена», — сказал Джереми. Я должен сдать ее во вторник, а не могу заставить себя читать дальше первой главы.

— Так и напиши, — сказал Гарэт.

— Не могу. Автор — жена редактора.

— Какое роскошное платье, — проговорила Гасси, с завистью глядя на меня. — Мне бы хотелось, чтобы у меня было тоже что-нибудь сексуально-привлекательное.

— Вот у тебя и есть Джереми, — сказала я, глядя на него.

— Именно, и каждый из нас должен помнить об этом, — вмешался Гарэт.

— С этими крупными стручками одно надувательство, — проворчала Гасси, раскрывая ногтем последний стручок. — Всегда они обещают больше, чем могут дать.