Октавия

Я отвернулась. У меня взмокли ладони. Сама мысль о вечеринке приводила меня в ужас Спиртное, гвалт и незнакомые люди. Это все будут друзья Гарэта, вероятно, такие же крутые, самодовольные и бахвалящиеся, как и сам Гарэт. Он уже, наверное, успел их предупредить обо мне — совсем падшая, с ледяным сердцем женщина!

— Пора в путь, — сказал Джереми. — Я запушу двигатель.

— А я займусь посудой, — сказала я, прошмыгнув на кухню.

Вчерашнюю посуду никто не помыл. Поскольку воды у нас было в обрез, мне пришлось мыть всю эту гору в одной и той же серой жирной жиже.

— Привет! — раздался голос.

В дверях стоял Гарэт. Я застыла, уставившись на пятна желтого жира, плавающие на поверхности воды.

— Привет, — ответила я с деланной непринужденностью. Мне хотелось продемонстрировать ему, что вчерашнее разоблачение меня нисколько не тронуло. Он подошел и положил руку мне на плечо. Я отскочила в сторону, словно он обжег меня.

— Спокойно, — сказал он. — Я только хотел извиниться за прошлую ночь. Не за то, что я сказал, это необходимо было сказать тебе, но мне следовало сделать это более тактично.

— Если ты полагаешь, что меня хоть в какой-то степени задели твои слова, то ты ошибаешься, — сказала я, пытаясь сдержаться. — Черт! Жидкое мыло кончилось!

Мягким движением он снял с меня черные очки.

— Не смей! — закричала я.

Мне совершенно было не к чему, чтобы он увидел мои покрасневшие и опухшие от слез глаза.

— Всему свое время, — сказал он.

Он оттеснил меня в угол. Господи, какой он был здоровый! В этой кухне его габариты подавляли. Попятившись к мойке, я взглянула на свои руки, дрожащие от унижения.

— Почему ты не перестанешь задирать меня, — прошептала я.

Я и раньше прибегала к этому приему: имитировала глубокое волнение, от которого вздымалась моя грудь, но сейчас почувствовала, что не могу остановиться.

Гарэт взял меня за подбородок и приподнял его.

В какой-то момент безумной паники я подумала, не укусить ли его, сделать все, что угодно, только оттолкнуть его от себя, разрушить эту удушающую близость. Тут он отпустил меня и протянул мне мои черные очки.

— Оказывается, ты можешь выглядеть и некрасивой, — удивленно сказал он. — Не знаю почему, но это меня обнадеживает.

— Гарэт! — позвал Джереми. — Ты можешь прийти и открыть ворота шлюза?

— Иду! — крикнул Гарэт.

Поднимаясь по ступенькам, он обернулся.

— Не забудь, теперь твоя очередь надеть поварской колпак и приготовить нам обед.

Только этого мне не хватало! Я открыла холодильник. На меня уставился зловещий глаз здоровенного цыпленка. Как готовят эту отвратительную штуку?

Гасси просунула голову в дверь.

— Гарэт сказан, что ты собираешься приготовить обед. Отлично! Если хочешь, я подготовлю цыпленка, а ты сделаешь то блюдо, которым ты нас угощала. В холодильнике полно сливок и лимонного сока.

Она только что успела позавтракать, а у нее уже снова текли слюнки.

— Спасибо, — вяло сказала я.

Ну почему я была настолько глупа, что выдала деликатес из «Луиджи» за свою стряпню? Каждый раз, как я вспоминаю этот обед, меня бросает то в жар, то в холод. Я так завозилась, что мы не сели за стол раньше трех часов. К этому времени все просто умирали от голода. Я никогда не забуду их голодные лица, на которых стало появляться уныние, когда они сели за стол и обнаружили, что цыпленок пережарен, соус безнадежно испорчен, а переваренный шпинат превратился в несколько стебельков. Но самое худшее произошло с картофелем. Я и понятия не имела, что его надо жарить дольше двадцати минут. Он был твердый, как пули.

— Как жаль, что у нас на борту нет мелкокалиберного оружия, — сказал Гарэт, — мы могли бы целый день отстреливать голубей.

— Очень вкусно, — сказала Гасси, героически жуя абсолютно высохший кусок цыпленка.

Джереми не сказал ничего. Гарэт смеялся до упаду. Он даже и не пытался есть, просто закурил сигару, обкуривая всех, и сказан, что понял, наконец, почему Гасси постоянно говорит о том, как важно хорошо позавтракать.

Я удрала на палубу и сидела, уставившись на плывущие по воде розовые лепестки цвета хаки. Страх и ужас утра быстро перерастали в ненависть к Гарэту. Я решила раз и навсегда расквитаться с ним.

Подошел Джереми и сел рядом со мной.

— Что случилось? — нежно спросил он.

— Ничего, — ответила я. — У меня иногда бывает страшная мигрень, от которой я почти ничего не соображаю. Я очень сожалею, что испортила обед.

— Дьявол с ним! Это неважно. Нам не надо было взваливать на тебя всю готовку. Почему ты не сказана, что плохо себя чувствуешь?

Я улыбнулась ему.

— Это скоро пройдет. Нам обязательно идти на эту вечеринку сегодня?

— Конечно нет, если ты не хочешь. Я хотел пойти только ради того, чтобы войти в комнату вместе с тобой, чтобы все подумали, что ты моя.

— Ты победил, — сказала я.

Он взял меня за руку.

— Ты по-прежнему так сильно настроена против Гарэта?

— Это так очевидно?

Он кивнул.

— Слегка.

Он сорвал листочек с нависшего дерева.

— Гас высказала забавную мысль. Она считает, что ты запуталась, несмотря на всю твою рисовку и искушенность. Она говорит, что тебе нужен кто-то вроде Гарэта, чтобы помочь.