Октавия

Впервые в жизни я ожидала Рождество со страхом. У нас дома это был особенный, уютный, добрый праздник. Но там, где Рори, не могло быть “ни мира на земле, ни в человеках благоволения”. Без всякого энтузиазма я выбрала елку на плантации за нашим домом и установила ее в ведре, украсила стены остролистом, подвесила ветку омелы к люстре в гостиной.

Накануне Рождества я поехала в Пенлоррен, чтобы купить кое-что для дома и сувениры к празднику. Я собиралась положить подарки Рори в носок. Когда я уезжала, он чистил ружье, готовясь к охоте. Рори и Бастер на второй день Рождества собирались отправиться на охоту.

Когда я вернулась, обвешанная покупками, около нашей калитки стояла машина. Я вошла в дом и только было хотела сообщить, что я вернулась, когда до меня донеслись из студии громкие голоса. На цыпочках я приблизилась к двери. Один голос был резкий с отчетливым шотландским акцентом, другой - аристократический, тянущий слова, вкрадчиво опасный. Дверь была полуоткрыта, и я увидела Финна и Рори друг против друга - как огромный лев и гибкая блестящая черная пантера - в пылу самой ожесточенной ссоры.

- Так что же, доктор? - сказал Рори. Каждое его слово было исполненно оскорбительной дерзости. - Почему вы так назойливо преследуете меня?

- Потому что мне нужно вам кое-что сказать.

- Только не сейчас. Эмили может вернуться в любую минуту.

- Я не знаю, какие дьявольские планы вы строите на этот раз, но вы лучше все-таки прекратите играть в кошки-мышки с моей сестрой. Оставьте ее в покое, вы уже достаточно ей навредили.

В горле у меня пересохло. Я ухватилась за ручку двери, чтобы удержаться на ногах.

- Марина - вполне взрослая женщина. Она может сама о себе позаботиться.

- Как раз этого она и не может, - загремел Финн. - Уж вам-то отлично известно, что она на грани, А о Хэмише вы думали когда-нибудь?

- С чего бы это я стал о нем думатъ?

- А об Эмили?

- Эмили вы оставьте. Это моя проблема. Право же, вы должны чаще бывать у нас, Финн. Ваше присутствие очищает воздух.

- Гнусная тварь! - заорал Финн. - Опять за старое принялся?

- Ситуация несколько осложнилась, доктор, но вообще-то вы правильно представляете себе положение вещей.

- А вы знаете, что я могу заявить на вас в полицию? - сказал Финн.

Рори окончательно вышел из себя. Он был бледен как смерть, глаза его сверкали.

- Не посмеете, - прошипел он. - Вашему семейству придется от этого не лучше, чем моему.

- Мне плевать.

Они стояли так близко друг к другу, что их разъяренные лица почти что соприкасались.

Вдруг Рори впал в бешенство. Выкрикивая ругательства, он схватил Финна за горло. Казалось, еще секунда, и Финну придет конец. Но в следующее мгновение Рори был уже на полу, сраженный сокрушительным ударом в челюсть, а Финн, сжав кулаки, готовился размозжить ему голову.

- Нет! - закричала я. - Нет! Не троньте его!

Финн стремительно обернулся, его глаза горели.

- Это только начало, Рори, - сказал он. - В следующий раз я обойдусь с вами покруче.

Он вышел.

- С тобой все в порядке? - спросила я Рори.

- Со мной все замечательно. Обожаю Рождество, а ты? Оно будит в нас склонность к театральности.

Мне было не до шуток.

- Ты, конечно, скажешь мне сейчас, что все его слова - бред, что в его обвинениях нет ни слова правды.

Рори налил себе стакан, выпил залпом и с размаху опустил его на стол.

- А ты что думаешь, Эмили? Ведь только это и имеет значение.

- Ничего я не думаю. - Я кусала себе губы, чтобы удержаться от слез. - Я знаю только, что ты не спишь со мной уже третий месяц и это сводит меня с ума. А тут еще является Финн, и все это одно к одному.

Взяв со стола ружье, Рори рассматривал его.

- Значит, свой рацион ты недополучила, - сказал он тихо.

- Убери ружье.

- Тебе страшно? Бедная Эмили!

Он поднял ружье. Палец его был на курке.

- Нет! - вскрикнула я.

Он целился вверх. Раздался негромкий взрыв, звон разбитого стекла, и студия погрузилась во мрак. В следующее мгновение я оказалась распростертой на ковре, задыхаясь под тяжестью его тела. Рори с такой силой прижался губами к моим губам, что у меня лязгнули зубы. Я бессильно сопротивлялась, пытаясь оттолкнуть его.

- Нет, Рори, нет, - кричала я.

- Ты этого хотела. Так получай же, черт тебя возьми.

В несколько секунд все было кончено. Я лежала на полу, перекатываясь с боку на бок и зажав себе рот руками. Мне казалось, что от сдерживаемых рыданий у меня разорвутся легкие.

Рори включил боковое освещение, направив мне свет прямо в глаза.

- Ты же этого хотела. Чем ты теперь недовольна?

Я тупо глядела на него, чувствуя, как слезы медленно катятся у меня по лицу.

- Ты же ненавидишь меня, - прошептала я, - люто ненавидишь.

- Ненавижу, - подтвердил он, - ненавижу твою бесхребетность.

Он вдруг обнял меня и притянул к себе. Я отстранилась.

- О Эмили, Эмили, - проговорил он. - Я сам несчастлив и тебе принес только несчастье. Прости меня, я не знаю, что на меня находит.

Облизнув языком пересохшие губы, я ощутила на них Вкус запекшейся крови. Я должна была бы постараться утешить его, выяснить, что вызывало у него эти приступы беспредельной, бесконтрольной ярости.