Октавия

Она поглядела на Имоджин, которая размешивала кофе и дрожащей рукой крошила булочку, не глядя на Матта и избегая глаз Кейбл. Она втюрилась в Матта как школьница, подумала та. Прежде это довольно часто случалось с теми ее приятельницами, к которым Матт особенно благоволил, или девицами из газеты, заходившими выпить. Все они, увидев Кейбл, впадали в уныние, сообразив, какое им предстоит соперничество. Уделив вчера Имоджин столько внимания, Матт ошибся, если в самом деле поверил, что, купив ей несколько обнов, он этим вернет ей Ники. Она плакса, а Ники плаксы не нравятся, и несколько изысканных платьев дела не меняют. Кейбл ничуть не ревновала к Имоджин. Крупная ссора, которая была у нее с Маттом прошлой ночью, закончилась в постели самыми пылкими объятиями. Но ей не нравилось, когда он выделял кого-нибудь своим особым вниманием. С Ивонн он никогда так не церемонился, как с Имоджин.

Когда они с Маттом пошли наверх, чтобы взять для нее денег, она мягко попеняла ему:

- Дорогой, тебе надо бросить завлекать Имоджин. Она страшно в тебя втюрилась. Все утро с тебя глаз не сводила.

***

Сидя на пляже рядом с Имоджин, Матт снова и снова перечитывал одну и ту же страницу. С той минуты, как он встал сегодня утром, он ходил и без конца повторял ?черт, черт, черт? - как профессор Хиггинс. Надо полагать, прошлой ночью он умом тронулся, иначе ни за что не рискнул бы пойти к дому Браганци и подвергнуть себя и Имоджин такой опасности, но ему ни в коем случае не следовало дарить ей эту астру и целовать на прощанье. Не останови их эта толстуха, что неслась в туалет, Бог знает, как далеко он зашел бы. На его шее была Кейбл. Ему слишком нравилась Имоджин, чтобы чем-то ее обидеть.

День был превосходный. Издалека доносилось тихое дыхание моря. Небосвод над ними был ярко-васильковый. Но вчера их легкие товаришеские отношения испарились. Имоджин тоже была не очень-то увлечена своим ?Тристрамом Шенди?. Матт захлопнул свою книгу.

- Давай пройдемся, - сказал он.

Он купил ей кока-колу, себе банку пива, и они отправились вдоль берега. Имоджин собирала ракушки. Когда она удалялась, ему было видно, как шевелятся ее губы - ?он меня любит, он меня не любит? - и отчаяние, с каким она произносила ?он меня не любит?.

Они поглядели на мертвую медузу, похожую на полосатый красный пузырь, отвернули большой камень, из-под которого выбежали крабики, а когда шли по мокрому сплетению морских водорослей, шафрановой массой покрывавшему скалы, ее рука доверчиво скользнула в его руку. Так делает ребенок, который боится поскользнуться.

Господи, зачем он ее так увлек? Он только хотел быть к ней внимательным.

Они дошли до конца пляжа и сели, чтобы остыть в индиговой тени от огромной красной скалы. Он посмотрел на ее круглое невинное лицо, ждущее поцелуя.

- Имоджин, дорогая.

- Да, - глаза ее загорелись.

- Сколько тебе лет?

- Почти двадцать.

- Сколько у тебя было мужчин?

- По-настоящему ни одного, - она покраснела. - Во всяком случае, до постели не доходило. Я думала, это будет с Ники, но я потеряла свои таблетки. Потом я их нашла. И вчера проглотила три штуки, - быстро добавила она.

- Ладно, не говори ему, - сказал Матт, делая вид, что не понял ее предложения. - Ники тебе не годится. Его интересует только победа, самая обыкновенная случка. Он обращается с девушками, как с французскими письмами, - выбрасывает после использования.

Он захватил горсть песка и пропустил его сквозь пальцы.

- Знаешь, что тебе надо сделать после этого отпуска? Уехать от отца, от семьи и из Йоркшира и найти работу в Лондоне. В редакции есть классная библиотека, у них иногда бывают вакансии. Ты бы хотела, чтобы я подыскал тебе работу?

- О, да, пожалуйста, - выдохнула она. - Да, да, да.

Получить шанс видеть его каждый день, каждую неделю вырезать из газеты его статьи и собирать их в папку с надписью ?О’Коннор, Матт?, наводить для него справки всякий раз, когда ему понадобится помощь в подготовке материала…

- Но я в Лондоне никого не знаю, - пробормотана она.

- Ты знаешь меня и Бэзила, и Кейбл, - улыбнулся Матт.

Ее пальцы, как бы бессознательно приближавшиеся к его руке, при упоминании Кейбл тут же остановились. Она торопливо сделала большой глоток из банки, оставив на верхней губе полоску кока-колы.

- Тебе надо немного пожить, - мягко сказал он. - Набраться опыта. Выйти на поле боя. Разбить несколько сердец, развлечься. Ты скоро перерастешь мужчин вроде Ники.

- Я не хочу выходить на поле боя, - с грустью сказала она.

- Мы с Кейбл уже давно вместе. Мы понимаем друг друга.

Он пытался ей что-то объяснить, но как можно деликатнее, она же не хотела этого слушать. Долой из Ирландии! Руки прочь от О’Коннора! Он откинул со вспотевшего лба влажную прядь светлых волос, открыв глубокие горизонтальные складки, морщинки вокруг глаз, покрасневших от вчерашней выпивки и бессонной ночи, опухшие веки. Вид у него был потрепанный и похмельный и выдавал все его тридцать три года. Но вглядываясь в это помятое и по-мужски привлекательное лицо, она спрашивала себя, как это она могла когда-то любить кого-нибудь другого.