Октябрь

– Нет, Владимир Ильич, – ответил я, – на гильотину вас никто не отправил, а вот убить вас пытались. Кстати, как и на Марата, покушалась на вас женщина – эсерка Каплан. Но вы выжили. А умерли все равно рано… Но давайте мы не будем сейчас говорить на эту тему. Лучше сначала получить квалифицированное мнение врачей о текущем состоянии вашего здоровья. – Заметив в глазах Ленина недоумение, я добавил: – Наших врачей. Как только закончится принуждение Германии к миру, в Питер придет наш плавгоспиталь «Енисей». Так что, товарищ Ленин, этот разговор лучше продолжить после вашего полного медицинского обследования. Уверяю вас, что это совсем не больно.

– Хорошо, – недовольно буркнул Ленин. – Тогда, дорогой Александр Васильевич, скажите, произошла ли в вашей истории Мировая революция?

Я вздохнул.

– Нет, Владимир Ильич, мировой революции мы так и не дождались. Правда, после разгрома германских нацистов в освобожденных нашей армией государствах к власти пришли правительства, объявившие себя социалистическими. Но, как показала жизнь, социалистические идеи в этих странах не пустили глубокие корни. Мелкобуржуазный характер этих народов, в самом худшем его понимании, все время провоцировал антисоциалистические мятежи и беспорядки. Венгрия в 1956 году, Чехословакия в 1968 году, Польша в 80-х, Румыния в 1988 году, распад Социалистической Федеративной Республики Югославия в 1992 году и кровавая гражданская война, последовавшая вслед за этим.

После развала Советского Союза к власти в странах «социалистического лагеря», как и, собственно, в бывших республиках СССР, включая и Россию, пришли к власти нормальные капиталисты, которые быстро доказали большинству жителей этих стран преимущество социалистического строя. Только было уже поздно – поезд ушел…

Но хочу вас все же порадовать – социализм как государственный строй, правда, в весьма специфической форме, существует в такой огромной и могучей стране, как Китайская Народная Республика. И в маленькой латиноамериканской стране – Кубе, где люди не поддались на шантаж и давление, и до сих пор строят социалистическое общество для себя и своих детей.

– Да, старик Маркс во многом был прав и во многом заблуждался, – задумчиво сказал Ленин, – но критерий истины – опыт. И никуда от этого не денешься, даже если этот опыт показывает, что изначально ставилась неразрешимая на данный момент задача…

– Ну почему же неразрешимая? – пожал я плечами. – Теперь с самого начала Советская Россия станет передовым отрядом социализма, а не «охапкой хвороста». СССР будет заниматься не дурацкими экспериментами, а постоянно наращивать свою промышленность и поднимать уровень жизни населения, чтобы у трудящихся всего мира была возможность сравнивать. И особое внимание надо уделять мощи Красной Армии. Вот тогда во время грядущего кризиса капиталистической системы мы с ними и поборемся…

– Понятно, – протянул Ленин. – А когда в вашем прошлом был этот самый кризис?

– В конце октября 1929 года, – ответил я, – ровно через двенадцать лет. И начнется он в самой могущественной и богатой стране капитализма – в США. Если все пойдет, как нами задумано, без Гражданской войны в России, у нас будет достаточно времени подготовиться.

– Я подумаю над этим, – серьезно сказал Ленин. – Вместо концепции перманентной революции, безудержным апологетом которой является товарищ Троцкий и некоторые его единомышленники, как я понял, вы предлагаете начать не штурм здания мирового капитала, а его планомерную осаду… – потом Ильич вдруг резко поменял тему и спросил меня: – Скажите, Александр Васильевич, а вы член коммунистической партии?

– Нет, Владимир Ильич, – покачал я головой. – На данный момент я беспартийный коммунист, – и, увидев удивление на лице Ленина, пояснил: – Сие означает, что я согласен с идеями социальной справедливости и всемирного человеческого братства. Но я не вижу партии, которая готова взяться на практике за осуществления этих идей. В моем времени тамошняя компартия занималась борьбой за свои мелкие шкурные интересы и держалась на плаву лишь из-за своего названия. Это ухудшенный вариант здешних меньшевиков. Вы не поверите, у нас со временем даже свои эсеры завелись, тоже, кстати, бледная копия здешних.

Настроение Ильича совсем испортилось. И это понятно, ведь недаром говорится в Святом Писании: «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». То, что ему виделось простым и легким – вот победим, и будет всем счастье! – на самом деле оказывалось только первым шагом к нечеловечески тяжкому труду.

Дабы немного развеяться, я начал рассказывать Ильичу о том, как благодаря нашему послезнанию правительству большевиков удастся бескровно разрешить многие конфликты, вовремя предотвратить ошибки, разобраться в хитросплетениях мировой политики – словом, шагать по краю пропасти не с завязанными глазами, а с ярким фонарем, который будет освещать путь.