Октябрь

«Однако много думать не приходится», — заключил я свои размышления, вставая из-за стола, чтобы пойти в кабинет Начальника Школы и посмотреть на блокнот, в который он, в моменты моего отсутствия, вносил те распоряжения, которые должны были идти через меня.

Но не успел я подойти к двери в коридор, как она отворилась, и передо мной появился юнкер 2-й роты Исаак Гольдман, с винтовкой в руках и патронной сумкой на плечо. По возбужденным глазам, молодцеватой выправке и учащенному дыханию я сразу догадался, что это один из юнкеров связи, явившийся, очевидно, с новостями, должными сыграть какую-то роль.

«Здравствуйте, юнкер! закройте дверь. Откуда? С чем?»

«Из Главного Штаба с запиской о немедленной готовности Школы к выступлению… В Штабе паника… Никто ничего не делает… Подобные же распоряжения посланы в другие Школы и части».

«Петропавловка на нашей стороне. Там говорили, что у Финляндского вокзала сосредоточилась тяжелая артиллерия, перешедшая на сторону ленинцев. Но это ничего. Пехота и казаки объявили нейтралитет, но и это ничего. Если придут войска из Гатчины, Царского Села, то положение будет восстановлено быстро и без нас; но если они запоздают, то нам придется идти арестовывать Ленина, образовавшего какое-то новое правительство из коммунистов», — докладывал юнкер слышанное им в Главном Штабе, пока я вскрывал и читал принесенное им приказание.

«Прекрасно, можете идти», — отпустил я юнкера.

«Вы ели уже сегодня?» — справился я.

«Никак нет, нас в четвертом часу отправили в связь. И товарищи просили, чтобы им прислали или смену, или пищу».

«Хорошо, идите в роту и передайте фельдфебелю, чтобы он послал смену, вы же оставайтесь в Школе».

«Телюкин! — позвал я снова писаря. — Где же список юнкерам связи? Живо! Да идите сами сюда с машинкой».

Через минуту я уже диктовал:

«Приказание командирам 1-ой и 2-ой рот. По приказанию из Главного Штаба немедленно…»

Машинка стучала под длинными, тонкими пальцами виртуоза своего дела, и я едва успевал комбинировать те распоряжения, которые могли своим исполнением выполнить приказание Штаба.

«Пулеметы получить у заведывающего оружием», — диктовал я, а в голове нарастало сомнение. А вдруг нестроевая команда, объявившая нейтралитет, на этот раз видя, что дело приняло характер разрешения для Ленина вопроса — «быть или не быть», переменит свое решение и перейдет в открытую оппозицию. Тогда пулеметы, револьверы и патроны командиры рот не получат.

«Здравствуйте, Александр Петрович, — приветствовал меня поручик Шумаков, войдя в этот момент ко мне в кабинет. — Я получил записку поручика Б-ва. Он болен и продолжать дежурство он не может и просит меня заменить его. Вам это известно?»

«Нет, что за сволочь!» — теряя хладнокровие и забывая присутствие солдата, выругал я нарушившего дисциплину поручика. — Не я буду, если он не полетит под суд.

Спасибо, дорогой, что вы пришли. Сейчас же приступайте к дежурству. Ага! Хорошо, Панов. Позвоните на квартиру Начальника Школы, узнайте, где он; потом пошлите за капитаном Галиевским, он должен быть в первой роте. А, полковник Киткин пришел? Да? Конечно, у него другого дела нет, как беседовать с юнкерами», — отнесся я уже к поручику Шумакову, после ухода являвшегося писаря.

«Борис, наладь тот вопрос, ты знаешь, оказывается, Мейснер до сих пор не привел в порядок пулеметов, а револьверы у этого мерзавца Кучерова. Его второй день, подлеца, в Школе нет. Запил. И нашел же время! Нет… я не могу дальше. Этак с ума сойдешь. Согласись, что это форменный бедлам, а тут у меня все болит», — начал я жаловаться на свои недомогания, как вошел Телюкин и доложил о приезде Начальника Школы.

«Ну слава Богу! Борис, тебе Телюкин все объяснит по этому вопросу, а я к Полковнику», — и я бросился из кабинета через канцелярию, чтобы бежать с докладом к Начальнику Школы.

Канцелярия была полна юнкерами и штатскими разночинцами; едва я вошел в нее, как меня засыпали какими-то вопросами и просьбами.

«Потом, потом, — отмахнулся я от них. — Господа юнкера, оставьте ваши личные дела и освободите канцелярию. Штатских сегодня не принимать. Все справки прекратить», — отдал я распоряжения экспедитору.

«Вы господа, — обратился я к частным посетителям, — будьте любезны в следующий раз зайти», — говорил я уже у двери в коридор.