Октябрь<br />(История одной революции)

«Александр Петрович! — обратился ко мне капитан Галиевский, — я вижу, вам очень нравится речь; вы знаете, кто это? Это — один из бывших преподавателей полевой фортификации у нас в Школе. Величайшая бездарность, сумевшая, однако, быстро сделать карьеру. Вам, наверное, приходилось слышать также об учебнике по полевой фортификации, недавно изданном Яковлевым, Бартошевичем и им. Он в этой книжечке яковлевской стряпни врисовал несколько где-то на фронте позаимствованных чертежиков. И после этого вообразил себя чуть ли не профессором академии…»

«Ну, поехали, капитан! — вмешался в разговор поручик Скородинский. — Я хорошо знаю поручика Станкевича — это удивительно милый и чуткий человек. Правда, он очень увлекающийся, но зато искренний. А что он сделал карьеру, — это не удивительно. Теперь его партийные друзья на верхах власти и, конечно, своих приспешников они не забывают», — закончил Скородинский, отходя от нас.

«Тоже карьеру сделает», — мотнул головою в его сторону мой собеседник и, видя, что я никак не реагирую на его сведения, замолчал.

«Очень приятно встретиться с вами, господа», — между тем, мягко улыбаясь и порывисто пожимая руки некоторых из бывших своих сотоварищей по деятельности в Школе, просто и искренне здоровался военный комиссар.

«Я прямо из Ставки, — продолжал он. — Какая разница с вашим питерским настроением. Но это ничего… я полагаю, мы быстро уладим все шероховатости, и вам снова можно будет вернуться к более мирному продолжению вашей продуктивной, полезной работы. Ваши бывшие питомцы отличаются на фронте, и пехота их высоко ценит…»

«Владимир Станкевич», — протянул, наконец, и мне руку военный комиссар.

«Александр Синегуб», — в тон представился я.

«Это наш новый офицер, недавно с фронта», — зачем-то нашел нужным прибавить поручик Б.

«Да, у вас, я вижу, есть новые лица!» — ответил ему военный комиссар.

«Александр Петрович!» — окликнул меня поручик Скородинский.

«Что скажете?» — обернулся я к спешившему ко мне поручику.

«Начальник Школы вас требует. Работа есть. Счастливчик!..» — ласково улыбаясь, передал он мне приказ Начальника Школы.

«А где начальник?» — обрадованно заторопился я.

«Вон там, около группы Багратуни у Главного Штаба», — указал мне поручик на местонахождение Начальника Школы.

«Явитесь к военному комиссару при Верховном командовании, поручику Станкевичу», — подчеркивая титул служебного положения поручика, мягко, но с особой, свойственной ему манерой отдавать так приказания, что они, для получающего таковые, приобретали значение сверхстепенного значения, — проговорил он.

«Ах, вы здесь! — продолжал он, уже обращаясь к подошедшему в этот момент военному комиссару, — вот, согласно вашего желания и приказания Главного Штаба, я предоставляю в ваше распоряжение полуроту юнкеров, под командой поручика Синегуба. Я вам даю самого опытного офицера, недавно только прибывшего к нам в Школу с фронта. Надеюсь, поручик, — снова отнесся Начальник Школы ко мне, — вы учтете всю серьезность значения оказываемой вам чести предоставления выполнения тех задач, которые вы будете получать непосредственно от господина военного комиссара и исполнять которые будете как мои личные приказания…» — в упор смотря мне в глаза, добавил Начальник Школы.

«Слушаю-с, господин полковник; а какую полуроту прикажете взять?» — «Капитан Галиевский получил приказание, и он вам предоставит таковую!» — «Слушаю-с! Разрешите идти?» — «Да, с Богом!» — весело ответил Начальник Школы, протягивая мне руку и делая шага два вперед, приблизился вплотную ко мне и вдруг, понижая голос, быстро проговорил:

«Дело крайне серьезно. Соберите все внимание. И чаще присылайте донесения мне и капитану Галиевскому, — и, переходя на обычный тон, продолжал. — Все указания испрашивать у господина военного комиссара. Ну, в добрый час! Берегите юнкеров!» — отпустил меня Начальник Школы.

«Господин военный комиссар, — обратился я, поворачиваясь к комиссару и беря руку под козырек, — поручик Синегуб, по приказанию Начальника Петроградской прапорщиков инженерных войск Школы, представляется по случаю назначения в ваше распоряжение».

«Очень приятно, — принимая честь, любезно ответил военный комиссар, — я попрошу вас немедленно выступить. И так слишком много времени потеряно», — нервно смотря на часы, бросил замечание военный комиссар.

«Слушаю-с! Разрешите построить и куда прикажете вести и какое будет назначение?» — «Я буду с вами. Мы пойдем в Мариинский дворец на охрану заседающего в нем Предпарламента, так как, по имеющимся сведениям, готовится обструкция и выступления против заседающих. Скорее стройте юнкеров», — нервно закончил комиссар.

«Слушаю-с!» — и заражаясь необходимостью спешить, я бегом направился к баталиону юнкеров.

«Александр Петрович, — встретил меня поручик Мейснер, — ваша полурота готова. Я назначен командовать второй полуротой, в качестве резерва для вас, и, голубчик, если надо, вызывайте меня скорее», — весь оживляясь, попросил поручик.