Октябрь, который ноябрь (СИ)

Незнакомка сидела в пол-оборота, пальцы без колец, играют ножкой бокала с красным вином. Скучает. Красива до неприличия. Черный шарф схватывает голову, волосы цвета темного золота резкой линией подчеркивают безупречность шеи. Жаль, что стрижена - манерой держаться и сложением - истинно легконогая охотница с Авентинского холма^[9]. Такая, с легкой улыбкой, скормит борзым любого Актеона^[10]. Остались же такие женщины в издыхающей столице.

Спутник у нее пакостный. Коренаст, квадратен, на крупной голове бобрик черно-серебристой шерсти. Отвратительная физиономия. Вообще так увлеченно погрузиться в газету, игнорируя даму - дурной тон. Вот френч на господине-газетчике удивительный: отличного черного сукна, с какими-то застежками восточного фасона. Торгаш из Харбина? Раздулся и вознесся на удачной торговле чаем и бодрящими настойками, обзавелся шикарной любовницей, заехал покутить в столицу. Таким ушлым спекулянтам никакие революции не указ - выплывут неизменно и с прибылью. Россия конвульсирует, а подобные типчики...

Управившись с рассольником, Алексей Иванович взял салфетку и утирая губы продолжил гадать о ярких посетителях. Нет, едва ли мордатый любитель газет прибыл с Дальнего Востока. Ни малейшего налета провинциальности. Перстень с крупным камнем на мизинце - масон? Бог его знает, кого только не занесла в столицу гнойная волна мятежей, казнокрадств и революций. Но какова линия плеч дамы. Черт его знает что такое, а не петербургская дамочка...

* * *

- Уныло, да и декаданс какой-то линялый, - отметила Катрин, с грустью разглядывая зеркала за барной стойкой - мягкостью и расплывчатостью отражений они напоминали зеркала иного мира.

- Потерпишь, - отозвался л-кавалер, не отрываясь от газеты. - Погоды нынче зябкие, рыба от берега на глубину ушла, немудрено, что сходу не клюет. Продрейфуй вон к стойке, покажи себя со всех этих... рас-курсов.

- Обойдутся без ракурсов. Нет здесь никого многообещающего. И вообще к стойке бессмысленно ходить - джина у них наверняка нет.

- Где им на твой взыскательный вкус напитков напастись? Возьми с собой водяры, я недалече от нашего приюта елку видела - можешь иголок натрясти и в бутыли настоять. Так даже выгоднее получится. Не нравится мне эта "Берлога" - за дюжину устриц ломят, как за оптом сваренный океанариум. Мироеды и живоглоты! А насчет "многообещающих". Трое самцов с тебя взгляд вообще не сводят, остальные этак, неуверенно-вожделенно.

- Гм, что это ты пустышек взялась пересчитывать? - слегка удивилась Катрин.

- Сугубо из научного интереса. В сущности, ты нонсенс: ростом - явный переросток, мастью банальна, номером бюста не особо убедительна. Интуитивно чутких мужчин отпугиваешь. Но ведь пялятся и пялятся. Фокусы ле-блядо.

Катрин глотнула из бокала и глянула на напарницу насмешливо.

- Ладно-ладно, фокусы либидо, - поправилась Лоуд. - Просто у меня свой способ запоминания научной терминологии. В конце концов, самой мне в университетах обучаться не довелось, как самородок из народа имею право на мелкие теоретические ошибки. Вообще-то есть у меня в планах монография "Сравнительная сексология". Вот дадите продых с этим ненормированным шпионством, непременно напишу. Укажу тебя консультантом.

- Буду польщена. Что-то ты откровенную хрень несешь. На ком сфокусировалась?

- Джентльмен по левому борту. Тот, что ветчину доедает.

Катрин пожала плечами:

- Вижу. Интеллигентен, воспитания умеренного, в пажеском корпусе явно не обучался. Лицо породистое, кого-то смутно напоминает. Что делает в данном кабаке, не очень понятно - не этого финансового слоя. Впрочем, судя по скорбящему выражению лица - сейчас наберется водочки, пойдет на набережную и пустит пулю в висок. Пистолет у него под пиджаком.

- Вот какая ты черствая стала, Светлоледя, просто слов нет! - ужаснулся л-кавалер. - Никакого сострадания к человеку. Впрочем, ты сгущаешь - он тебя вполне плотоядно рассматривает, следовательно, окончательного интереса к жизни не утерял.

- Не обязательно. Могу припомнить кучу мужчин, пялившихся на меня и непосредственно перед отбытием к богам.

- Чего удивляться. Невзирая на мою справедливую критику, признаем, что на тебя смотреть все ж приятнее, чем упираться носом в истыканную пульками стену. Но сейчас не отвлекайся на гордыню, а подумай - кто он? И почему выбивается из человекообразного ряда посетителей этого буржуйского клоповника.

Поразмыслив, Катрин признала:

- Выделяется. Кто такой понять не могу. Версию о суициде снимаю - ему вторую порцию ветчины принесли и еще что-то на блюде. Есть у человека планы на будущее, большие и холестериновые.

- Вот! Именно так, мелкими скромными шажками, мы выкарабкиваемся из имиджа простосердечной зеленоглазой воительницы и движемся к статусу взрослого мыслящего существа, выполняющего ответственное политическое задание. Так зададимся вопросом: может ли Любитель Ветчины быть нам интересен в силу своей чуждости и загадочности?

- Может. Но едва ли в смысле "ответственного политического задания". Я его определенно где-то видела. Теперь буду мучиться и пытаться вспомнить.