Октябрь, который ноябрь

Катрин раскачивалась на аттракционном сидении, слушала, как сзади обсуждают загадочную ситуацию. Судя по всему, Смольный не на шутку встревожила ситуация с терактами. Гибель членов ВРК на совещании на квартире Калинина, конечно, обозлила сильнее, но убийство генерала Оверьянова, начальника снабжения Кавказского фронта и Главноуправляющего турецкими областями, занятыми русскими войсками, — ни к Временному, ни к контрреволюции никакого отношения не имеющего, и пользующегося определенным уважением солдатских комитетов, Смольный порядком удивила. Неудачное покушение на самого Полковникова, дальнейшие хаотичные действия террористических групп запутали ситуацию еще больше. Особых иллюзий по поводу обладания всей полнотой информации штаб ВРК не питал, но кровавый расстрел юнкеров-алексеевцев кардинально развернул ситуацию, оборвав любую надежду на добровольный уход охраны Зимнего — теперь юнкера, ударницы и казаки попросту боялись сдаваться.

— Играет кто-то против нас. Может, это и не «временные»? — осторожно подогнала идею Лоуд. — Может, кто-то из жандармерии гадит? Им-то, бывшим, терять нечего. Собрали пулеметную группу…

— В штабе над подобной версией уже думали, — сообщил Чудновский. — Пока ничего определенного не выяснили. Часа два назад эти пулеметчики объявились у фабрики Ерорхина. В перестрелке двоих-троих террористов убили. Красная гвардия не юнкера, так просто нас не укусишь.

— Оружие на трупах взяли? — обернулась Катрин.

— Возможно, подробностей я не знаю, — уклонился от прямого ответа комиссар. — А что это меняет?

— Система пулеметов редкая, нестандартная, — пояснила Катрин. — Надо бы ее отследить.

— Катерина у нас большая специалистка по оружию, — сообщила спутникам Лоуд. — У нее батюшка коллекционер и большой любитель был, Катюша в детсве в кабинете на коленках отца сидела, револьверами игралась. В техническом плане весьма сведущая мадмуазель.

— Здесь дело не в системе оружия, а в его наглых владельцах, товарищ Мезина, — прохрипел анархист.

Вот так «Федя, Люда», уже образовалась анархистская фракция, а вы остаетесь строго «товарищ Мезина». Придется сколачивать оппозиционное крыло с товарищем Чудновским.

— Само собой, люди, особенно непредсказуемо стреляющие, для нас прежде всего, — сказала Катрин. — Но имеет смысл обратить внимание на то, что ВРК и юнкеров расстреляли из одного оружия.

Автомобиль остановился на заставе для проверки документов, пассажиры примолкли, то ли осмысливая странную ситуацию с пулеметчиками, то ли разумно воздерживаясь от споров в присутствии красногвардейцев караула. Впрочем, машину тут же пропустили, «лорин» рванул на Французскую набережную.

— Мерзавцы эти пулеметчики, — вздохнула обаятельная товарищ Островитянская. — Необходимо этот вопрос с Полковниковым в первую очередь обсудить.

— Вот ты скажешь! — возмутился Федор. — При чем тут эти стрелки? Пусть генерал сдает Зимний безо всяких условий. О мелочах потом болтать будем.

— Зимний — это в первую очередь, — поддакнула Лоуд и коварно продолжила: — Допустим, сдаст генерал дворец и шайку министров-капиталистов, а сам исчезнет вместе с адъютантами, секретарями, прочей канцелярией и сведеньями о тех пулеметчиках. Нет Полковникова, сидит под замком Керенский, хлебают баланду бездельники-министры. А где-то по городу шныряют бесконтрольные банды пулеметчиков. Сколько они нам крови попортят, а? Или, думаешь, у них патроны кончатся?

Порой, переставая кривляться и театральничать, товарищ оборотень умела изложить свои мысли весьма доходчиво. А если при этом еще и вот так мягко улыбалась…

Катрин перевела дыхание. Иллюзия, исключительно иллюзия. К счастью, впереди казачий пост…

Через несколько минут «лорин» покатил к дверям штаба Округа. Лоуд оттянула рукав жакета, глянула на браслетку часов (золотую, чересчур вызывающую для революционной деятельницы»:

— Без трех минут шесть. Высаживаемся. Пунктуальность — есть главная целесообразность революционного момента!

Катрин, вспомнив танковые люки, выскользнула на свободу.

— Я замок починю, — заверил водитель. — Тут инструмент имеется.

— Буду весьма признательна. Слушай, а тебя как зовут, товарищ пилот?

— Коля. В смысле, Николай Владимирович.

— Дерзай, Владимирович, — Катрин, озирая штаб Округа, двинулась следом за главными делегатами.

Здание производило малоприятное впечатление. Совсем недавно здесь располагался Штаб Гвардейского корпуса, но сейчас, в темноте и зябкости раннего утра, ничего блестящего и гвардейского от четырехэтажного, похожего на саркофаг, здания не исходило, наоборот, отчетливо веяло тюремным. Во все глаза пялились часовые. Впрочем, это они не столько из подозрительности, как из-за манеры высадки гостьи.

О приезде переговорщиков охрана была предупреждена. Обыскивать делегатов не стали, только попросили товарища Дугова оставить в гардеробе гранаты. Анархист, нужно отдать ему должное, упираться не стал, выложил бомбы, вызывающе закинул на вешалку свою зверскую бескозырку. Остальные делегаты раздеваться не стали — в здании было холодновато, а у Катрин под полупальто имелось еще и два маузера.