Октябрь

Действия местных Советов и органов «двоевластия» не всегда укладывались в рамки схем умеренных сил. В Ижевске (Удмуртия) руководители первичной профсоюзной организации 7 марта создали Совет, который очень быстро стал заправлять в местной политической жизни. В столице Саратовской губернии 60 процентов промышленных рабочих города избрали депутатов в поспешно организованный Совет, который к концу месяца достиг некоторой договоренности с городской Думой (которая вскоре прекратила свое существование в силу своей незначительности). «Двоевластие» здесь уступило место единоличной власти – власти (умеренных) Советов.

Иногда политическая конфронтация устранялась краткосрочным послереволюционным всплеском классового товарищества – то, что журналист и историк Уильям Чемберлин, недавно приехавший в Россию, назвал «оргией сентиментальных разговоров и братания». 10 марта Петросовет пришел к соглашению с владельцами заводов по вопросам восьмичасового рабочего дня, принципа избрания рабочими фабричных комитетов и системы заводского арбитража. Данное соглашение, конечно же, являлось результатом компромисса обеспокоенных заводчиков и самоуверенных рабочих: на многих предприятиях просто-напросто отказывались работать больше восьми часов. Таким образом, новая власть порой оказывалась перед уже свершившимся фактом. Ненавистных мастеров сажали в тачки и вываливали в сточные канавы. Когда владельцы предприятий в Москве попытались сопротивляться введению восьмичасового дня, 18 марта Московский Совет рабочих и солдатских депутатов признал, что рабочие поставили всех перед уже свершившимся фактом, и просто принял по нему соответственное постановление, минуя Временное правительство. И данный документ приобрел вполне законную силу.

В Латвии проявлялись как радикализм, так и стремление к выработке компромиссов. Так, к 7 марта в Рижский Совет рабочих и солдатских депутатов вошли 150 представителей от тридцати организаций, и Исполнительный комитет Совета, который был избран 20 марта, состоял (временно) исключительно из большевиков. Тем не менее местная парторганизация не была настроена столь же воинственно, как ее эмигрантские латышские большевистские представители в Москве. Рижский большевистский комитет (к немалому удивлению их московских товарищей) 10 марта заявил, что он «полностью подчиняется всем решениям нового правительства», достигнутым совместно с Советами, и что любые «попытки создать хаос» являются результатом саботажа.

6 марта массовые демонстрации в поддержку революции прошли в Баку, богатой нефтью столице Азербайджана, где проживало множество русских, персидских, армянских и других иммигрантов. Этот город был представлен мешаниной из средневековых и вполне современных зданий, над которыми возвышались угловатые зиккураты нефтяных вышек. В первом заседании Бакинского Совета приняли участие пятьдесят два делегата. Оно было открыто меньшевиком Григорием Айоло, председателем был избран Степан Шаумян, большевик, известный участием в легендарной нефтяной забастовке 1914 года. Однако наряду с этим Бакинский Совет с восторгом поддерживал идею социального мира и сотрудничал с Исполнительным комитетом общественных организаций, новой самозваной местной структурой, созданной на базе муниципальных властей.

Подобного рода сотрудничество (равно как и между меньшевиками и большевиками во многих губерниях) оказалось непродолжительным. Уже имели место исключения из этого временного правила. Так, матросы в Кронштадте, которые всегда отличались повышенной политической грамотностью, имели обыкновение вступать в самые радикальные группировки и занимать наиболее радикалистские позиции. Кронштадтский Совет контролировался большевиками, являвшимися приверженцами жесткой линии: анархистами и левыми эсерами, выступавшими против продолжения войны, которые уже оформились в особую фракцию.

Организационная структура эсеров расширялась. Их печатные издания, организации, агитационные курсы и различного рода комитеты разрастались. Их масштабы росли настолько быстро (среди рабочих, интеллигенции, крестьян и солдат, «крестьян в военной форме» – на которых партия эсеров традиционно обращала особое внимание), что среди некоторых эсеровских функционеров с большим партийным опытом определение «мартовские эсеры» (то есть те, кто вступил в партию из корыстных соображений после отречения царя в марте 1917 года) стало снисходительным названием новичков.