Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде

С наступлением темноты Кондаков и Павлов должны были выдвинуть орудия из-за куч мусора, где мы их на время оставили, опасаясь, что они будут замечены наблюдателями с Зимнего, на заранее выбранные места у самого берега Невы. Небольшое количество снарядов к орудиям нашлось в арсенале, другая часть нами была затребована дополнительно с Выборгской стороны из склада огнеприпасов и своевременно выслана. Плохо было с артиллеристами. Крепостная рота, как я уже раньше указал, не могла считаться надежной. В последние дни командный состав роты и часть солдат — жителей Петрограда — на службу не являлись. Но выбора не было. С болью в сердце поручили мы тов. Павлову наметить несколько наиболее надежных артиллеристов и командира для обслуживания орудий и выслать их незамедлительно для осмотра орудий и выбранного нами места. Скоро ко мне явились делегаты крепостной роты и ее командир (фамилию не помню), молодой прапорщик. Они заявили мне, что уполномочены общим собранием роты довести до нашего сведения, что рота так же, как и в дни 3 и 5 июля, намерена остаться нейтральной и потому отказывается выделить артиллеристов к орудиям и вообще выступать с оружием в руках на чьей бы то ни было стороне.

Положение создалось критическое, — других артиллеристов не было. Немедленно направляемся в казармы крепостной роты. Там все в полном сборе: видимо, ждут ответа от своих делегатов. Объясняю собравшимся, что занятая ими позиция не выдерживает никакой критики, требую именем Петроградского Совета подчиниться моим распоряжениям и предупреждаю, что неисполнение их повлечет весьма нежелательные последствия. Заявление производит большое впечатление. Подтвержденные мною распоряжения о высылке потребного количества артиллеристов для осмотра орудий и производства стрельбы из них по Зимнему после некоторого колебания выполняются, и группа артиллеристов во главе с командиром роты отправляется в «лагери» к орудиям. В это время получаю сообщение о приезде тов. Антонова с матросами с «Авроры». Антонов сообщает о своем намерении подвести «Аврору» еще ближе к Николаевскому мосту, а может быть даже продвинуть ее за мост к самой крепости. Для связи крепости с «Авророй» будет выслан к Петропавловке паровой катер. Быстро намечаем детали дальнейшего плана действий. Решаем, что после того, как выясним готовность к бою всех частей, окруживших Зимний, и выдвинем орудия на приготовленные для них места, на мачте крепости будет вывешен красный сигнал (фонарь, дающий знать о готовности). После этого «Аврора» открывает огонь из орудий первоначально в воздух, в случае несдачи Временного правительства — начинает стрелять уже крепость боевыми снарядами. И только если и после этого Зимний проявит упорство, «Аврора» откроет действительный огонь из своих орудий. Составляем ультиматум Временному правительству о сдаче, даем ему срок на размышление — двадцать минут с момента вручения ультиматума.

Ультиматум подписывается Антоновым и мною. Передачу берет на себя охотник из самокатчиков. Время посылки определяем за полчаса До сигнала о полной боевой готовности крепости и частей, окружающих Зимний. Наконец Антонов уезжает. Катер для связи с «Авророй» пришел своевременно. Стемнело. Непредвиденное и мелкое обстоятельство нарушило наш план: не оказалось фонаря для сигнала. После долгих поисков таковой нашли, но водрузить его на мачту так, чтобы он был хорошо виден, представило большие трудности, — и Трегубович, который за это дело, взялся, страшно нервничав из-за неоднократных неудач.

Я отправился тем временем к орудиям. Октябрьская ночь вступала в свои права; фонари мерцали тусклым светом, и лучи их дрожали на темной зыби Невы; жизнь города шла обычным порядком; трамваи с резким звоном и шумом вереницей тянулись через Троицкий мост; мелькали автомобили и фигурки пешеходов; ничто не предвещало Октябрьского боя. Кучка артиллеристов жалась у стволов громадных ветел, огненных от листьев осенним холодом. Орудия в нескольких шагах чернели неподвижной массой.