Читаем Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде полностью

Батарея Михайловского артиллерийского училища представляла единственную артиллерию, которая находилась в распоряжении Временного правительства и могла быть направлена против окружавших дворец солдат и рабочих. Но и она не могла принять участие в последующем бою. Комиссаром Временного правительства при училище состоял некий анархист, убеждений которого правительство не знало. После обеда 25 октября, часа в четыре, когда уже начало смеркаться и когда Дворцовая площадь и Зимний дворец были уже оцеплены Павловским и Кексгольмским полками, комиссар батареи, видя, что недалек момент, когда батарея может начать стрельбу по рабочим и солдатам, скомандовал, действуя именем Временного правительства: «На позицию!» — и нарочно в колонне поорудийно повел батарею через арку Главного штаба налево, в сторону Мойки, как будто для принятия боя. А здесь уже стояла цепь наших солдат. Батарея была без какого-либо прикрытия и, естественно, сопротивляться не была в состоянии, особенно стоя конями вперед. Она сдалась. Весь личный состав был тут же на Невском разоружен и отправлен на Выборгскую сторону в училище, где комиссаром уже состоял назначенный от Ревкома тов. Занько. Этот совершенно неожиданный случай воодушевил осаждающих: все знали, что у осажденного правительства нет ни одного орудия.

Приблизительно в это время и началось фактическое наступление с перестрелкой. Осаждали мы и наступали чрезвычайно беспорядочно.

Приблизительно в седьмом часу, когда во дворце уже были представители Ревкома, тт. Дашкевич и Чудновский, мы получили через вышедшего казака — парламентера сообщение, что казачья роты не хотят более продолжать оставаться во дворце, что они сознают, что введены туда обманом, и хотят уйти, но просят не позорить их и выпустить с оружием. Мы колебались, не доверяя вполне уверениям парламентера; мы сомневались, не хотят ли нам устроить обход с тыла. Решили все-таки выпустить. Казаки выходили по набережной. В ближайшем переулке был спрятан броневик, который лишь только ряды казаков прошли мимо, был направлен вслед за ними до самых казарм казачьего полка, находившихся недалеко от казарм павловцев. Когда казаки уходили из дворца, осаждающие кричали женскому батальону, предлагая сдаваться, но оттуда в ответ раздались крики: «Умрем, но не сдадимся».

В восемь часов вечера под напором и обстрелом окружающих защитники Временного правительства вынуждены были уйти из здания штаба округа в Зимний дворец, и я во главе 12–15 товарищей вбежал в здание. Наверху мы застали нескольких юнкеров, торопившихся снять телефоны. Минут через пять начался усиленный обстрел здания. Юнкера сбили наших солдат, находившихся внизу у входа в здание со стороны певческой капеллы, но у них уже не хватило сил снова занять здание; притом это было сопряжено с большим риском быть разгромленными наступавшими солдатами и красногвардейцами, которые уже совсем близко придвинулись к площади. Юнкера все стянулись в Зимний дворец.

Как выяснилось впоследствии, сдача здания штаба и все теснее и теснее смыкавшееся кольцо осаждавших оказали большое деморализующее влияние на юнкеров; из боязни быть расстрелянными, если действительно придется сдаться, — а это всем, казалось неминуемым, — многие начали колебаться. Началось понемногу занятие самого дворца. Первыми ворвались во дворец через окна со стороны Эрмитажа матросы и павловцы. В комнатах дворца происходили стычки с юнкерами, но понемногу одна за другой они освобождались атакующими. Юнкеров оттеснили к главному входу. Иногда это достигалось простым напором, а иногда и брошенной из комнаты в комнату ручной гранатой или выстрелами. Тут храбрость женского батальона и юнкеров упала до надежд на милость победителей. Женский батальон сдался в полном составе, числом, кажется, 141 человек. По разоружении он был направлен в казармы Гренадерского полка на Васильевский остров, ибо бои во дворце продолжались. Одна за другой начали сдаваться и школы, складывая оружие. Они размещались все в казармах Павловского полка на положении арестованных, ожидая утра.

Вместе с первыми, вошедшими во дворец по сдаче юнкеров у главного подъезда, был и представитель Ревкома тов. Антонов-Овсеенко, приехавший со специальной миссией арестовать само Временное правительство. Тут же на Дворцовой площади были и другие члены Ревкома. Срочно нужно было озаботиться приведением в порядок разбросанных частей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное