Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде

Участвовал полк во взятии Зимнего дворца, был в походе против Керенского, участвовал в изъятии 10 миллионов рублей из Государственного банка, и т. д.

Что же касается до темпа жизни в предыдущие месяцы (август — сентябрь 1917 года), то политический пульс полка был здесь значительно слабее, чем в Гренадерском полку.

Не было такой прочной и тесной связи с военной организацией большевиков, не было, почти до самого Октября, ячейки партии в нем.

Участие полка в июльской демонстрации ограничилось тем, что на улицу вышла только одна рота с прапорщиком Горбатенко.

Прапорщик Горбатенко и был в полку центром большевистской пропаганды, но влияние его окрепло, и среди солдат полка появились определенные большевики (8-я рота) опять-таки значительно позднее.

Летом жизнь полка особенно всколыхнулась благодаря отъезду к себе на родину солдат-украинцев.

В связи с открытием Центральной украинской рады в особую единицу выделились украинцы. Среди 4000 солдат Волынского полка украинцев нашлось около 500 человек. Необходимо было по-братски поделить имущество полка. Уходившим были выделены не только амуниция и оружие, но и соответствующая часть полкового инвентаря: лошади, сбруи, полковые повозки, походные кухни, провизия и деньги. Отмечая это чисто товарищеское отношение к себе со стороны полка, уезжавшие клялись, в свою очередь, там, на Украине быть верными идеалам революции и никогда не забывать, что они солдаты 1-го Революционного полка России.

На митинге перед отъездом ораторы рельефно подчеркнули, что отъезд однополчан-украинцев к себе домой, протекающий в подобных условиях, знаменует собой новую, совершенно немыслимую прежде страницу истории: сходит со сцены старое государство насилия и порабощения и уступает свое место новому государственному образованию — федерации свободных народов, добровольному союзу раскрепощенных ныне и независимых частей бывшей империи дома Романовых. К началу Октября политическое настроение полка сильно изменилось. Связь с военной организацией большевиков у полка окрепла, команда пулеметчиков и 8-я рота определенно считали себя большевистскими; полк жил исключительно по указаниям Смольного.

Полковой комитет, во главе которого стоял поручик Ставровский, а одним из членов был знаменитый Кирпичников, совершенно потерял свое влияние; решено было избрать новый комитет, более подходивший к новому настроению полка.

Председателем комитета был избран автор настоящих строк, товарищем председателя тов. Горбатенко. От обоих, как руководителей всей полковой жизни, полк определенно потребовал полного подчинения Совету Рабочих и Солдатских Депутатов и самого тесного контакта с военной организацией, а позже с Военно-революционным комитетом.

Из событий, непосредственно предшествовавших 25 октября, необходимо отметить особую делегацию от имени Военно-революционного комитета в штаб Петроградского военного округа.

Военно-революционный комитет настаивал на контроле распоряжений штаба и для передачи этого постановления полковнику Полковникову избрал особую делегацию.

В числе делегатов, как председатель полкового комитета Волынского полка, был и пишущий эти строки.

Делегации пришлось пройти бесчисленное количество адъютантов и докладчиков, потерять в ожидании добрый час времени, чтобы получить, как и предполагалось, категорический отказ.

Но делегация имела значение также и в том отношении, что она была своего рода разведкой в оперативный штаб противника, разведкой почти накануне боя, и ничего, кроме бодрости, делегатам и их пославшим эта разведка дать не могла.

Делегация только что покинула Смольный. Там не было никакого порядка. Стояла невообразимая сутолока. Но чувствовалось, что над всем этим сумбуром, суетой и непрерывным потоком приходящих и уходящих матросов и солдат реет живительный дух революции.

Все были полны энтузиазма, горели жаждой борьбы, все ждали только призыва, так как отовсюду поступали донесения, что воинские части и рабочие всецело на платформе Военно-революционного комитета и готовы к борьбе. Задор, молодость и вера в победу были атмосферой Смольного.

Другая картина была в штабе округа. Здесь тоже сутолока, несмотря на вечер. Длиннейший стол приемной. Тут ждут приехавшие в штаб начальники частей; полковники, два-три генерала. Торопливо записывают что-то адъютанты и суетливо исчезают в кабинете, где работает «сам» начальник штаба. А на лицах у всех одно: скорей бы кончилась вся эта процедура! Домой скорей бы… Поздно уж… Все устали, и спать хочется. В холодных и пустынных залах штаба на всем лежала печать обреченности. Ее чествовали и те, кто по инерции еще бегал с докладами, и те, кто приехал «представиться» начальнику штаба.

Живо почувствовали ее, конечно, и делегаты Смольного.

Это была последняя мирная встреча делегации с людьми в погонах.

Через день было объявлено, что штаб Петроградского военного округа признается прямым орудием контрреволюции и войска отныне должны подчиняться только Военно-революционному комитету и его комиссарам при отдельных воинских частях.

2. Взятие Зимнего дворца