Октоберленд

— У вас необъятные средства, Овери, — согласился молодой маркграф и затянулся очередной порцией дыма. — Я действительно благодарен тебе за помощь. Но ты пыталась убить мою сестру. Это не было необходимо. Ты должна теперь держаться подальше. Я знаю, что у тебя были благие намерения — только пути ошибочны, — но это было уже слишком.

— Если ты мне благодарен, то заставь свою жену понять, что это я владею Новым Арваром. — Она бросила окурок на пол и раздавила каблуком. — Заставь ее понять, что меня нельзя отправить в комнаты для слуг ждать ее приказов. Пусть я не пэр, но у меня есть средства вести себя как пэр — и открыть другим пэрам Ирта то, что я могу знать о гоблинах, да и о том, почему наш любимый город остался нетронутым.

6 ВОДЫ ОГНЯ

— Скарн знает о гоблинах! — отчаянно простонал Поч, возвращаясь в Зал Собраний. — Она их называет гоблинами!

— А? — Она махнула ему рукой, чтобы сел на место. — Она знала, что ее отца шантажируют! Это она сама и придумала!

— У Скарн нет отца. Она сирота из Зула…

— Да не Скарн, а эта, в телевизоре! — Шаи Малиа ткнула подбородком в сторону экрана. — Смотри — она собирается удрать с его второй женой. Они, оказывается, лесбиянки, и вместе подводили мину под ее отца!

Поч схватил пульт и выключил телевизор.

— Шаи! Овери Скарн поймала меня возле туалета. Она знает, что мы прячем Милых.

Шаи сняла ноги с оттоманки и села ровно, окаменев от возмущения.

— А что Скарн вообще делает на этом этаже? Я ей сказала, чтобы сидела у себя!

— Она ясно дала понять, что не собирается получать от нас приказы. — Поч поставил ногу в кроссовке на диван и налег животом на колено, глядя на жену расширенными в тревоге глазами. — Она говорит, что владеет Новым Арваром — и я не спорю с этим. Деньги «Шахт Бульдога» купили для нас все. Но она знает о Милых!

— Ты думаешь, они ее призвали?

— Нет, нет, совсем нет! В том-то и беда! — Лицо Поча перекосилось беспокойством. — Я не знаю, как она это сделала, но она их видела и не ощутила их благодати. Для нее наши Милые — гоблины! Я боюсь за них, Шаи.

— Пока она видит в них гоблинов, они действительно в опасности, — согласилась Шаи Малиа, крепко беря супруга за руку. — Но у наших Милых едва хватает сил сражаться за место в этом мире. Осмелимся ли мы их просить воспользоваться волшебством, чтобы Скарн увидела в них изгнанных крошек-эльфов, как это на самом деле и есть? Иллюзии этого мира трудно разрушить. Сейчас они бросили все силы на создание волшебных яиц, чтобы снять с твоей сестры заклятие отвращения. Это может их полностью истощить!

— Если Овери откроет их присутствие другим пэрам, все погибнет! — Поч почти выл от отчаяния. — Надо дать им еще наговорных камней и попросить очистить разум Скарн.

— Не важно, сколько мы им дадим наговорных камней, Поч, важно, что они не могут использовать много Чарма одновременно. — Шаи Малиа в возмущении встала. — И все потому, что Скарн к нам вломилась!

— Давай пойдем и предупредим наших крошек.

Поч взял жену за руку, и они поспешно вышли из зала.

В покоях гоблинов Джиоти лежала среди плетеной паутины и пульсирующей массы личиночных яиц. Каждое яйцо было пакетом точных и сложных химических инструкций, извлеченных из тел гоблинов. Созрев, яйца лопались, выпуская гипнотические туманы, передававшие приказы каждому, кто их вдохнет. А приказы были всегда одни и те же — верность Милым, забота о крошках-эльфах из высшего мира и необоримая живость любви к сырной вони этих маленьких созданий — гипноз заставлял эти мерзкие миазмы казаться запахом роз на алтаре.

Джиоти лежала, парализованная телепатией гоблинов. Лишенная амулетов, оставленная без защиты Чарма, она лежала, полностью подвластная мощным разумам более горячих существ. Младенческие тела ползали над ней с наговорными рубинами в ручках, и прозрачные их экскременты перламутровой пеленой залепляли ей волосы, лицо, руки. Обернутая в кокон, она чувствовала, как ее поднимают постепенно натягивающиеся волокна под медленно поворачивающимися тельцами гоблинов. Они наматывали на себя прилипшие к ней нити, и ее подтягивало к потолку.

Толстые белые отложения личиночных мыслей пульсировали живыми жемчужинами в окутавшей ее паутине. Вскоре они лопнут. Химикалии вторгнутся в ее мозг и изменят рисунок нейронов коры, физически внушив ей страсть к этим гоблинам.

Она могла только смотреть из своего беспомощного тела. Едкая вонь ползающих тел у ног жгла носовые пазухи и сушила горло. Тянуло на рвоту. Тошнота накатывала волнами, но тело не могло ответить судорогой на это ощущение.

Дверь открылась, и сквозь затянувшую лицо вуаль Джиоти увидела приближающийся силуэт. Чьи-то пальцы рванули нити, поддерживающие Джиоти в стоячем положении, и она рухнула на пушистую подстилку белых выделений гоблинов. Она ощутила мощную струю гоблинской телепатии, которая боролась с ворвавшимся пришельцем.