Окуляр магии (СИ)

Закрыв за собой бронированную дверь, девушка направилась в гостевую комнату, которую тоже считала почти своей. Однако свои две комнаты в симпатичном частном доме она любила гораздо больше, так как там она могла чувствовать себя гораздо свободнее.

Все-таки в этой квартире, несмотря на то, что ее принимала почти вся семья, она не ощущала себя полностью раскованной. Даже когда мачехи не было дома, ей все равно чудился холодный взгляд прекрасных серых глаз моложавой Елены, когда она прикасалась к какой-либо вещи.

Нашарив ногами тапочки, Божена направилась в ванную комнату. Зеркальный шкафчик продемонстрировал взмыленный вид и усталость в темно-серых глазах. Девушка вздохнула, пригладив волосы, выбившиеся из хвоста. Красные щеки и почему-то ярко-алый нос, а также капли пота на лбу и прилипшие к щекам влажные пряди, ярко демонстрировали, что спортсменка из нее совершенно никудышная.

Вздохнув, она полезла под душ, затолкав спортивный костюм в корзину для грязного белья.

Сначала горячий, а потом прохладный душ поднял настроение и улучшил самочувствие. Божена даже нашла в себе новые силы, чтобы, завернувшись в халат и шаркая усталыми ногами по полу, отправиться на кухню и приготовить чай. Есть совершенно не хотелось, поэтому она взяла с собой чашку и направилась в условно свою комнату.

* * *

Красивая и почти новая мебель в бело-золотистых тонах создавала расслабляющую обстановку, хотя было в ней и нечто официальное, словно бы комнату обставляли напоказ, чтобы поразить гостей. Золотисто-коричневые легкие шторы закрывали пластиковое окно, а красно-коричневые обои оттеняли диван бело-золотистого оттенка. На стене висела репродукция картины Джона Эверетта Милле "Офелия", а на изящном столике темного дерева имелся раскрытый ноутбук. На прикроватной тумбочке находилась рамка с фотографией, которую Божена любила больше остальных.

На первом плане была она сама, а за плечи ее обнимала Зоя. Обе они были в экстравагантных нарядах в готическом стиле, которые сами придумали на очередной Хэллоуин.

Насколько Божена помнила, им тогда было лет четырнадцать-пятнадцать. Кроме необычного наряда, девочки решили поменять и прическу, нацепив парики. Причем, на ней самой красовался парик с голубыми кудряшками — а-ля Мальвина, а Зоя нацепила парик с двумя пушистыми розовыми хвостиками.

Время от времени цвет их волос менялся, и тогда Зоя щеголяла голубыми кудряшками, а она — кокетливыми розовыми хвостами.

Это и была магия.

Однако те, кто оказывался допущен в эту комнату, но не в тайну Зои, если и замечали подобные изменения, то приписывали их каким-то современным технологиям и часто даже лишний раз не интересовались изменением волос двух экстравагантных подростков.

Усевшись за компьютер, но глядя словно бы сквозь экран, Божена вспоминала, сколько лет ей потребовалось, чтобы привыкнуть к тому, что ее сестра — самая настоящая колдунья.

И что она теперь ходит в университет магии, расположенный в красивом новом здании, в окружении парка с прекрасными тенистыми аллеями из лип и тополей с клумбами необычных форм, стриженными изгородями и фонтанами с обнаженными скульптурами, изображающими древнегреческих богов. Зоя часто делала фотографии парка, так как эта территория, в отличие от внутренних залов университета, не была закрыта для посторонних. Да и сама Божена пару раз не удержалась и проводила сестру до высоких кованных ворот.

Казалось бы, ничего необычного на первый взгляд. Только табличка из белого мрамора с золотыми буквами была видна только тем, кто либо сам был магом, либо получал на это разрешение от своих родных. На табличке как-то обыденно выделялась надпись: "Университет высшей магии для волшебников и ведьм".

Ей самой казалось, что она окончательно поверила в магический дар сестры, только когда увидела эту надпись. Божена еще тогда решила, что вряд ли бы кто-то прицепил на стену здания тяжелую даже на вид мраморную плиту с золотыми буквами, чтобы над ней подшутить.

Сестра, явно понимая ее чувства, сама время от времени просила встречать ее возле университета после пар, чтобы дать возможность хоть таким образом прикоснуться к эфемерному, но такому притягательному миру магии.

Конечно, внутрь ей нельзя было зайти (в само здание из обычных людей, насколько она знала, имел доступ только их отец, который в свое время благодаря волшебному дару дочери устроился вахтером в магический университет, получая на этой работе столько денег, что смог приобрести по машине для всех членов семьи, кроме Божены, которая отказалась от авто из-за того, что панически боялась сесть за руль).

Отец ничего не рассказывал о своей работе, Божена догадывалась, что причиной этому была не его какая-то особенная порядочность, а элементарная защитная магия — если, конечно, волшебство вообще можно было назвать элементарным.