Олечич и Жданка

Большой терем. А как вы хотите? Семья то большая за двадцать лет получилась. Четверо сыновей, да две дочки – любимицы мои. Особенно младшенькая самая. Пять годков ей всего, но услада очей моих. Ещё не носит понёву, рано ей. В детской рубашке бегает. Вот уронит первую кровь, так и оденут на неё женщины понёву, что будет означать – стала она девой, а не дитём. А пока… Пусть. Вот она выскочила из терема. Бежит ко мне. Косы у неё, как у матери, только пока меньше и тоньше, но зато вплетены в них ленты шёлковые, разноцветные, царьградские. И на ножках её обувка дорогая, ибо невместно юной боярышне, из рода Олечича, босиком бегать. Зато старшая дочь, Берислава, невеста уже совсем. Четырнадцатую весну встретила. Понёву уже года три носит. Рядом с матушкой своей когда идёт, полностью Жданушку копирует. Не идёт, а словно лодочка плывёт. Всегда ей любуюсь. Красавица каких поискать. А как хотите, моя ведь кровь. Кровь и плоть! Глаза у неё материны, синие-синие, как небо. Точёные черты лица. Гордо вздёрнутый подбородок. Одета в самые лучшие наряды из заморской ткани. Украшения тоже самые лучшие. На это я не скуплюсь. Многие мужи пытаются говорить о ней со мной. Свататься готовы. Только я не тороплюсь. Дочерей своих отдавать куда-то не хочу. Пусть лучше женихи к нам приходят и живут. Молчит Берислава на призыв мужчин. Но я не неволил её. Даже Ждана стала возмущаться поведением дочери: «Это что такое???? Деве замуж пора и внуками нас одарить!» Но я продолжал молчать. Никому не давал отказа, но и согласия. Смотрел на дочь, ждал, когда она знак подаст, давая понять, что ей именно этот муж люб и сердцу мил. Не хотел я неволить дочку свою. Хотел видеть счастливые глаза её. Улыбку на её губах. Ведь она тоже, как и остальные мои дети, продолжение моё. И вот наконец, сказала она мне, что люб ей гридень один молодой из дружины моей. Да, у меня уже своя дружина, две сотни гридней. Это очень серьёзно. Мало кто в Киеве может таким похвастать. А этот муж молодой, два года, как пришёл ко мне. Сам он был из полян, племя такое. Хороший гридь получился. Храбрый, быстрый, перед ворогом не спасует. И самое главное нет родичей за ним, сирота он. А что это значит???? А значит это, что вести молодую жену ему некуда!!! А раз так, то где они жить будут???? А жить они будут как раз у меня на подворье, в тереме. И дочка никуда не уйдёт к чужим людям, и внуки здесь у меня от неё появятся. Слава богам!..

- Тато, как ты себя чувствуешь? – К реальности меня вернул вопрос старшего сына.

- Что ты хочешь услышать?

- То, что у тебя всё хорошо!

- Считай, что это так. Дальше???? – Глядя на него, улыбался. Вот он стоит самый старший из Олечичей, так детей моих зовут. Когда он родился, стоял я с тремя воями по углам бани, где Жданушка рожала. Стояли мы с обнажёнными мечами, ибо когда дитя приходит в мир яви, рвётся ткань миров и вместе с ребёнком к нам могут проникнуть и твари из бездны. Вот от них и нужно охранять четыре стороны света. Среди тех, кто стоял со мной был и воевода мой – Олег.

Да, я принёс ему тогда клятву верности. У нас с Олегом не было вражды и его самого с дружиной не было тогда в Новагороде. А значит не имел он отношения к убийству Вадима Хороброго, князя моего. Когда смолкли последние слова священного обета-клятвы, дружина Олега взревела, потрясая мечами, топорами и копьями. Я многих знал здесь, как и меня знали многие. С Олегом мы обнялись.

- Тогда собирайся, Олечич Воиславович, места на моей снеке тебе всегда найдётся.

- Место-то, это хорошо, что найдётся. Да только не один я, хёвдинг! Семья у меня. – Говоря это, посмотрел на Жданку, всё ещё сидевшую на Вороне.

- Семья? – Удивился воевода. – И кто же они?

Продолжая смотреть на ладу свою сказал:

- Вот, жена моя, Жданой зовут её. И брат её, Олесь.

Наступила тишина. Олег удивлённо смотрел на Жданку, как и все остальные. Потом перевёл взгляд на меня.

- Олечич, так ты женился, что ли? Вот незадача то у новагородских купцов, да бояр, у которых дочери есть. – Потом оглянулся на гридней своих. – Други, Олечич-одинец женился! – Воины засмеялись, стали шутить. А я продолжал смотреть на Ждану. Она на меня. Сидела вся пунцовая. Ворон шагнул ко мне, а я протянул руки к ней. Дева ответила, протянув ко мне свои. Я легко снял её с боевого коня. Ждана прижалась ко мне и с любопытством стала смотреть на воев Олеговых.

- Ух ты! – Протянул воевода. – Краса какая! Олечич, ты её в этой лесной глуши нашёл? Не поверю.

- Здесь, хёвдинг. Сам удивляюсь. Не в граде стольном, а в лесной чаще. Там иногда попадаются настоящие самоцветы. Вот только обряд не завершён у нас. Волхв нужен. – Склонился к моей ненаглядной и тихо прошептал. – Согласна ли ты Жданушка женой мне стать?

Она смотрела мне в глаза, улыбнулась.

- Согласна, ладо мой, Олечич Воиславович. За тобой хоть на край земли пойду. – Так же тихо, шёпотом ответила мне.

- Волхв значит? – Переспросил, улыбаясь воевода. Мы оба со Жданой кивнули ему. – Вохв будет. Когда вернёмся в Ладогу.

- Не в Новагород?

- Сначала в Ладогу. Там встанешь, а я в Новагород пойду, к Рёрику.