Олег Борисов

«Слуга» — о резком взлете прислужника «хозяина», «хозяином» же, наслаждающимся возможностью жонглировать судьбами подчиненных, и организованном. Знак благодарности за понятливость и исполнительность в прошлом: превращение водителя в известного хорового дирижера («вот-вот ему должны присвоить звание „заслуженный“»), прекрасный дом в довесок, положение в обществе, иллюзию таланта и прекрасную жену. Со временем их пути расходятся, но в один прекрасный момент «хозяин» вновь появляется рядом с «рабом», напоминает ему, кому и чем тот обязан, и «слуга», навек к «хозяину», с неизжитым у себя рабским комплексом привязанный, исполняет его намек (вслух гудионовы никогда не приказывали и не приказывают), находит давнего врага Гудионова, Романа Брызгина, привозит его, но, переусердствовав в дороге, — мертвым. Власть, справедливо замечено, ничего не дает даром. Нет ничего, полагаю, удивительного в том, что «Слуга» не понравился Михаилу Горбачеву.

«Благодаря потрясающей работе Олега Борисова, — сказано в одной из безымянных рецензий на сайте „Кинопоиск“, — его Гудионов, с одной стороны, предстоит почти инфернальным персонажем, фактически новым Мефистофелем, деловито искушающим „слугу“ Клюева возможностью приобщения к тайнам власти, с другой стороны, в щегольском наборе его многочисленных странностей легко улавливается узнаваемая скользкость и изворотливость чиновничьей натуры. Таким образом, вполне реальная история „крестного отца“ областного масштаба, подарившего своему водителю дом, положение в обществе, иллюзию таланта, прекрасную Маргариту и в итоге сделавшего его пожизненно зависимым, — это иносказательная история о демоне и его слуге».

Борисовский Гудионов, олицетворяющий карабкающихся наверх, не человек Власти, а — сама Власть, настоящие представители которой к внешней атрибутике безразличны, она у них — на далеких задворках, они с легкостью могут передвигаться в общественном транспорте, перекусить на скорую руку в третьеразрядном кафе, выйти на улицу в потертом стареньком плаще, в мятой шляпе, равнодушны к дорогим машинам и безделушкам… Силу они собой олицетворяют — это главное для них. Борисов сыграл Власть, которую нельзя разоблачить и призвать к суду, поскольку она неуловима, словно судьба. Но и скрыться от нее тоже не представляется возможным. Власть многогранную, рядящуюся то в демократическую, то в монархическую, то прикидывающуюся коммунистической, то — антикоммунистической.

«В роли Гудионова, — говорит Вадим Абдрашитов, — Олег Борисов еще раз доказал, что в этой профессии для него нет невозможного. Он держит в руках все мозговые нити и нервные окончания Образа, ведущие его „к“ или „от“ Грозного, Павла, Мефистофеля и даже английского короля Генриха (семя власти — оно ведь одинаково по всей Земле). Он не только сыграл, но и открыл, предъявил свою формулу власти, универсальную для всех времен. Согласно ей, политики самых разных мастей рождаются, властвуют… и так никогда и не умирают. Один „перетекает“ в другого и либо продолжает, либо разворачивает вспять начатое другим. Образуя тем самым „плазму“ власти — которая, если ее не колебать, не взрывать, будет существовать сама для себя, никак не соприкасаясь с жизнью обычного человека. Человека, который всегда видит не политиков, а политика. Не властелинов, а властелина. Одного во всех. Борисов и вывел такого — увеличительно, метафорически — в своем Гудионове».

Осенью 1993 года группа творческих работников отправилась в Тольятти. Выступали перед тольяттинцами. Были, в частности, балерина Нина Ананиашвили, Вадим Абдрашитов, Олег Борисов…

— Проанализируйте, пожалуйста, — обратились на одной из встреч со зрителями к Борисову, — состояние современного искусства.

— Безвкусье, — ответил он, — тяга к ремейкам, то есть неспособность создать свое. Равнодушие, одурманенность публики. Лозунг «Лопай, что дают!» всех устраивает. Стоим в очередях за гамбургерами: чистенько и смертельно для живота… Что вы спросили?

— Состояние современного искусства…

— Простите… Какое современное искусство? Его нет и в помине. Ни состояния, ни современного, ни искусства. Я же говорю: ремейки, повторы… Происходит патологический крен от профессионализма к халтуре. Чудовищное смещение от настоящего к суррогату. Жуем пережеванное. Можно фиксировать смерть мозга и смерть духа одновременно. Пушкин нужен литературе, новый Александр Сергеич!.. Он же не будет африканские сериалы писать, с диктофоном к вам в зубы лезть. Ван Гог новый, который хрусталик всем поменяет. В музыке кто? Бетховен, наверное, или Бах… нужно все звуки, что нас окружают, в клозет слить, небо очистить. Бога на небо вернуть. Санитарная обработка души требуется. Если вся Россия в молитве встанет: «Дайте нам Пушкина, верните!» — то Бог услышит. И даст, и вернет. И мы сразу отправим его в ссылку или под пулю — так уж мы Богом устроены…

Стоит заметить, продолжая мысль Олега Борисова, что в новейшие времена «цивилизация» хлынула в Россию бурным потоком, и, как выразился Вадим Абдрашитов, «культуру уже захлестывает».