Читаем Олег Меньшиков полностью

Олег уже начал сниматься, когда в группе появился еще один режиссер, Роман Балаян, известный созданной до этого талантливой экранизацией "Каштанки" Чехова и еще более интересным, на мой взгляд, кинематографическим прочтением "Бирюка" Тургенева. Близкий друг Сурена Шахбазяна, Балаян не принимал на себя никаких официальных функций. Просто решил помочь в съемках, понимая, как сложно работать, будучи режиссером и оператором в одном лице. Балаян в основном собирался работать с актерами, в этом он особенно уже преуспел в собственных лентах.

- Я приехал, посмотрел материал, и все это мне совсем не понравилось,вспоминает Балаян.- В том числе и молодой актер, игравший главную роль. Вечером того же дня я с ним познакомился. Было это в гримерной. Мы шутили, веселились, выпивали. Вот тут-то Олег и вызвал у меня симпатию. Он показался забавным, очень живым, интересным...

Конечно, в чем-то он сознательно подыгрывал мне, понимая, что в группе теперь еще один режиссер и ему с ним работать... А я сразу почувствовал: очень одаренный мальчик. Может быть, и сверходаренный. Какое-то некиношное лицо - умное, интеллигентное. Остроумен, весел, иногда трогателен... Словом, начали мы с ним работать. И обнаружилось, что Олег по существу Актер Актерыч - только в хорошем смысле слова. Есть артисты, которые только тогда артисты, когда они в кадре или на сцене. Причем это могут быть очень талантливые, большие мастера. В реальной жизни они как бы сникают, никак не проявляются. А этот мальчик, Олег, все время оставался Актером. Не потому, что хорошо пел, танцевал, играл на гитаре или фортепьяно. Актерство было заложено в его природе.

Как-то я смотрел телевизионную передачу со знаменитым испанским танцовщиком Хосе Антонио. Так же, как Олег Меньшиков, каждую минуту он оставался Актером, независимо от того, танцевал или сидел в кафе, с кем-то говорил, смеялся, слушал... Тот же неповторимый артистизм. У Меньшикова это сразу бросилось мне в глаза. При этом Олег ведь застенчив, сдержан в выражении чувств. Таким был и таким остается, хотя догадываются о его застенчивости немногие...

И еще я понимал, что этого мальчика надо продвинуть, так, чтобы его всерьез, публично заметили, полагая вполне справедливо, что наша скромная телевизионная картина "Жду и надеюсь" вряд ли поможет Меньшикову обратить на себя то внимание кинематографистов, которого он безусловно заслуживает. Судьба пошла нам навстречу...

В работе Олег оказался очень легок, отзывчив на импровизации, придумки. С ним можно было разговаривать - образованный, иногда очень ироничный, он уже тогда, несмотря на возраст, был личностью...

Честно говоря, режиссеры порой бывают пренебрежительны в отношениях с артистами, мы чувствуем себя с ними чем-то вроде воспитателя в детском саду. Дескать, мы, режиссеры, взрослые, а они - дети. Хотя я очень люблю артистов, но и за собой знаю такой грех. А вот в Олеге я чувствовал ровню. Что-то он уже умел в профессиональном плане, чего-то не умел еще... Я учил его паузам, что очень важно в кино. Учил азам жизни на съемке, которых он, естественно, не мог знать - он же впервые соприкоснулся с этим миром.

Начиная работать с Меньшиковым, я не знал, что примерно в одно время с утверждением на роль Шурки Доминиани Олег был утвержден и на небольшой эпизод в картину Никиты Михалкова "Родня". Вдруг раздается телефонный звонок из Москвы в глухие места, где мы снимали натуру. Звонит Никита Сергеевич и просит отпустить Олега Меньшикова на три дня. К нему не съемки! "Ты с ума сошел! - сказал я своему другу Михалкову.- Во-первых, я тут не хозяин. Во-вторых, Меньшиков играет у нас главную роль, то есть он должен быть постоянно в группе". А Михалков продолжает настаивать: "Я тебя умоляю, это же всего три дня..." И неожиданно, как бы между прочим, роняет: "Да, он у меня будет наголо пострижен". Я снова сопротивляюсь, твержу, что не могу, не имею права подвести людей. Тем более, если говорить формально, Олег Меньшиков у нас на месячном договоре, а вы, судя по всему, нормального договора с ним не заключили? И вообще, чего же раньше молчали?

Говорю, а сам понимаю, что если Олег даже всего один раз просто пробежится в фильме Никиты Михалкова, то этого уже достаточно, чтобы его имя прозвучало... Чтобы кинематографисты спросили: "А кто этот парень?" зная, что Михалков бездарных людей не снимает...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии